– Верни ее мне… Верни ее мне…
Трое суток бормотал Тсонгор в глубокой тишине склепа. Катаболонга изо всех сил сжимал его руку. Чтобы Тсонгор до самой смерти чувствовал, что он с ним. Чтобы Тсонгор не усомнился в его верности. Но старую, покрытую патиной монету он ему не отдал. Он ждал, когда король перестанет бормотать и снова будет лежать молча.
А Самилия все десять дней провела на самом гребне холма. Смотрела на город. Слышала причитания плачущей толпы и медленную музыку траурной церемонии. Она ни с кем не разговаривала. С того дня, когда она дала пощечину Данге, она жила отшельницей в своей палатке. Теперь она окончательно убедилась в том, что знала всегда: на ней лежит печать несчастья, и оно уже не оставит ее.
Постепенно и Санго Керим пришел к мысли, которой поделился со своим другом Рассамилагом:
– Завтра битва возобновится, и скажу тебе, Рассамилаг, во мне родился какой-то странный страх. Не страх умереть или быть побежденным. Нет. Этот страх знаком нам всем. Страх снова войти в Массабу. Потому что каждый раз, когда наши войска входили в город, это приносило мне только душевную боль и огорчение. Сначала пожар, в котором – я видел это сам – исчезают башни моего города. Потом смерть Либоко.
Рассамилаг выслушал его и ответил:
– Я понимаю твой страх, Санго Керим. Он справедлив. Это не победа.
И он был прав. Санго Керим это понял. Он смотрел на город, который раскинулся у его ног и который готовился к завтрашней битве. И он знал, что осада Массабы – безумие. Многие дни, многие месяцы, многие годы впереди он будет знать только череду побед и траура. И каждая победа сама будет глубоко ранить его, потому что она станет победой над городом и над людьми, которых он любил.
А в Сарамине Суба начал сооружать первую гробницу, гробницу для Тсонгора. Шаламар открыла для него двери своего дворца. Она предоставила ему много золота, своих лучших зодчих и умелых мастеров. Город сразу наполнился неумолкаемыми звуками их деятельности.
Гробницу Суба решил строить в садах над Сарамином. Это была самая высокая точка цитадели. Сады протянулись в пышной последовательности террас и лестниц Фруктовые деревья создавали тень вокруг фонтанов. Вид открывался на весь город, на силуэты высоких башен и неподвижное море. Суба приказал устроить очень широкие террасы, чтобы там можно было воздвигнуть гробницу. Он уже мысленно видел ее – из белого местного камня. Прошли месяцы напряженной работы, и гробница была готова. Сверкающая белизной. Настоящий дворец с залами, где на полу из мраморных плит безучастно стояли высокие статуи.
Когда наконец работы были окончены, Суба, прежде чем опечатать дверь, пригласил Шаламар посетить гробницу. Пройтись по ее просторным залам. Осмотреть мозаики на каменном полу, взглянуть на прекрасный вид с балконов. Восхищенная Шаламар то и дело гладила ладонью каменные колонны. Наконец она улыбнулась и, повернувшись к Субе, сказала:
– Ты соорудил здесь, Суба, гробницу для славного Тсонгора. Я благодарю тебя за то, что ты подарил Сарамину дворец, достойный его величия. Отныне эта гробница станет безмолвным сердцем города, куда никто не войдет, но все будут почитать.
И тогда Суба понял. Понял, что он должен сделать: создать облик своего отца. Семь гробниц как семь обликов короля Тсонгора. В Сарамине – это лицо короля, овеянного славой. Человека исключительной судьбы, который всю свою жизнь стремился к свету. Субе оставалось только показать, одно за другим, все лица Тсонгора. Построить гробницу для каждого из них. Во всех концах королевства. И эти семь гробниц должны будут говорить, кем же был король Тсонгор. Вот что надлежало сделать Субе. Найти место и придумать, какие лица короля будут выражать остальные гробницы.
Последнюю ночь в приморском Сарамине он провел вместе с Шаламар, а утром попрощался с ней и снова сел на своего мула. Черное покрывало, которое дали ему прачки из Массабы, он оставил во дворце старой правительницы. Она повесила его на самой высокой башне цитадели. А Субе теперь предстояло проехать весь континент. Все королевство теперь знало, что Суба ездит, повсюду ища место, где построить гробницу. И для каждого города это было бы большой честью, каждый город надеялся на то, что выбор падет на него.
На своем упрямом муле Суба-зодчий проезжал по королевству. В шумном лесу баобабов, на толстом слое перегноя, среди певчих птиц с красноватыми перьями он построил высокую пирамиду. Гробницу для Тсонгора-строителя. Потом он поехал на самый край королевства, на манговый архипелаг. Это были последние земли, за ними не было ничего. Последние земли, где имя короля Тсонгора заставляло людей преклонять колени. Там он соорудил остров-кладбище для Тсонгора-путешественника. Того, кто раздвинул границы земли, кто зашел дальше, чем когда-либо заходили даже самые отважные люди. Для Тсонгора-воина, предводителя армии, военного стратега, он выдолбил огромную пещеру-зал на высоком скалистом плато центральных земель. Там, на много метров под землей, он приказал мастерам установить множество фигур воинов. Большие глиняные статуи. Все разные. Он расставил их в темном подземелье. А весь пол занимала огромная армия каменных воинов, словно готовых в любую минуту прийти в движение, терпеливо ждущих возвращения своего короля, чтобы снова зашагать. Когда Суба закончил сооружать гробницу Тсонгора-воина, он нашел место для гробницы Тсонгора-отца. Отца, который с любовью и великодушием воспитал пятерых детей. В пустыне, среди редких смоковниц, обдуваемых ветром песчаных дюн и ящериц, он приказал воздвигнуть высокую каменную башню из охрового камня, который много дней попадался им на пути. На ее вершине он поставил болотный камень. Огромный прозрачный блок, который по ночам излучал весь тот свет, что он впитывал в себя за день. Этот камень насыщался солнцем пустыни и в темноте светил караванам, словно маяк.
Лицо Тсонгора для вечности постепенно создавалось из пота и самоотверженности Субы, целиком посвятившего себя своему делу. Гробницы возникали одна за другой, и ему казалось, что каждый раз, когда он заканчивал одну, каждый раз, когда он запечатывал двери этих молчаливых жилищ и покидал это место, он чувствовал на своем плече словно чей-то вздох. Он знал, что это означает. Это Тсонгор. Он рядом с ним. В его ночных снах и трудовых днях. Тсонгор был с ним. И вздох, который Суба чувствовал у каждой законченной усыпальницы, всегда говорил ему одно и то же. Что он выполнил свой долг и что Тсонгор благодарит его. Да, каждый раз, когда он завершал строительство очередной гробницы, Тсонгор благодарил его. Но еще этот вздох говорил ему, что здесь еще не самое главное место, что главного места он пока не нашел. И Суба неутомимо отправлялся дальше. Снова ища это самое главное место, чтобы почувствовать на плече вздох облегчения своего отца.
