Кроме термозащиты, прямо в костюм вмонтирована надувная подушка. Через клапан — надувать. На голову можно натянуть капюшон и закрыть всю нижнюю часть лица, как намордником. Уродливые трёхпалые перчатки приделаны к рукавам на верёвочках. Справа на груди — проблесковый маячок, слева — свисток для привлечения внимания. Вот крепление фала — на случай, если понадобится выдернуть вас из воды вертолётом. Поверх костюма, надеваем спасательные жилеты, с баллончиками углекислого газа для поддува.
Всё? Нет, интересное только начинается. Оказывается, внутри костюма есть ещё один воздушный мешок — «третье лёгкое», или «ребрифер». Отстегнув карман на груди, извлекаем гофрированную трубку и зажим для носа. Трубка вставляется в рот, как у акваланга. Глубокий вдох, нажать кольцо, выдох! Мешок наполняется воздухом. Инструктор заявляет, воздуха достаточно на девяносто секунд, а можно и три минуты дышать, если умеючи. Молодой русский парень, помбур с платформы «Пинежское-Альфа», — незамедлительно демонстрирует, но его останавливают. Он аквалангист-любитель, может задержать дыхание на пару минут вообще без всяких воздушных мешков.
«HUET» — Helicopter Underwater Escape Training, тренировка по выходу из тонущего вертолёта. Пять человек пристёгнуты к креслам в пластиковом макете кабины вертолёта «Супер-Пума». Кран выдвигает макет над бассейном. Внизу, на глубине четырёх метров, шевелят ластами два аквалангиста. Если кто застрянет в кресле — будут спасать.
«Внимание пассажирам! Аварийное приводнение! Приготовить ребриферы!»
Я открываю клапан ребрифера, стиснув зубами загубник, зажимаю нос прищепкой. Дышится ещё нормально, но от адреналина уже сводит лёгкие. Голову назад, до упора в кресло. Руки — крест-накрест на ремни безопасности. Ступни впиваются в оббитый резиной пол.
«Море! Море! Море!»
Модель вертолёта плюхается в бассейн. Конечно, в реальной ситуации удар куда сильнее. Кабина быстро наполняется ледяной водой.
Когда вода поднимается до груди, следующее действие. Глубокий вдох. Дрожащие пальцы отпускают кольцо ребрифера. Выдох. Правая ладонь — на шнуре в рамке иллюминатора, левая — на застёжке пятиточечного ремня вертолётного кресла.
Кабина дёргается, и нас переворачивает вниз головой. Перед глазами проносятся пузырьки воздуха. Теперь надо выдернуть шнур и выдавить иллюминатор. Только после этого — расстёгивать ремни. Я поступаю наоборот и иду на всплытие в сторону оказавшегося наверху пола, отпустив от неожиданности иллюминатор. Время сжимается, воздух в трубке становится вязким, как пластилин. Задохнусь, проносится в голове. Но передо мной вдруг лицо в чёрной маске. Аквалангист вынимает стекло макета снаружи, и тащит меня из вертолёта. Показав пальцами «О-кей», отпускает, — и костюм резво выбрасывает на поверхность. Выплёвываю загубник. Слегка пахнущий хлоркой, этот воздух — самый лучший вдох в моей жизни!
После «HUET» последовали учения «BOSS», Basic Offshore Survival Skills, базовые навыки выживания на море. В тех же скафандрах, но уже промокших и жутко холодных, мы учились прыгать в воду со спасательными жилетами, собираться группой, залезать на надувной плот, выставлять вахтенных и сигналить вертолётам. Оказывается, в комплекте спасательного плота есть даже рыболовная снасть, на случай, если придётся выживать в море неделями.
Вернувшись в «Сосенки» около шести вечера, я упала в постель и проспала беспробудно до утра, а нутро автобус НХЭЛ повёз всех выживших «на вышку». «ASE», Arctic Structure Escape, или спасение с арктической платформы. Одетые уже в другие «скафандры» — вдвое больше габаритами и с несъёмными перчатками, мы спускались с высоты десятого этажа по верёвочным клеткам, сильно напоминавшим трубу для сброса строительного мусора.
До обеда инструктор ещё успел показать видео «Запомни: Пайпер-Альфа», как платформа в Северном море за два часа пожара превратилась в торчащий из волн окурок, прихватив с собой в Рай сто семьдесят шесть человек. Всю вторую половину дня буровики провели на симуляторе: бегали в противогазах и «спасали» заполненные песком манекены. К счастью, в списке необходимых геологам знаний практическое пожаротушение не значилось, поэтому меня отпустили изучать город.
Ново-Холмск — однозначно не Европа, но жить можно и тут. Стандартный набор развлечений для нефтяников: бары и рестораны. Два торговых центра: «старый», ещё с советских времён, и «новый», только что отстроенный. В последнем есть даже кегельбан и кинотеатр. Убогий городской парк, с навсегда заржавевшими аттракционами, зато вход — бесплатный. Дальше за парком — великолепная горнолыжная трасса, с новеньким фуникулёром.
Интересное впечатление оставило посещение местного рынка. С одной стороны площади — нищенские палатки с «фирменными» подделками из Китая. В магазине морепродуктов глаза разбегались от копчёной рыбы, невероятных размеров камчатских крабов и красной икры. Овощные лотки выглядели грязными, скудными, и притом — дорогими. Противоположную сторону площади занимали вполне современные модные магазины, с европейским ассортиментом и вдвое дороже голландских цен. Отражаясь в сверкающих витринах, маневрировал на инвалидном кресле безногий в военном камуфляже, тыкая в прохожих засаленной шапкой. Ясно: покупать еду следует в супермаркете, а на рынок — исключительно за дарами моря.
На следующее утро, я сидела в несколько более просторном кабинете Ланца, а тот ставил мне первую задачу: проект бурения на восточном фланге Пинежского.
«Кальвин, я в бурении мало что понимаю».
«В современной нефтедобыче, Сандра, универсалов нет. Скажем, я плохо разбираюсь в гидродинамике, но у меня есть специалисты. Аластаир Мак-Брайд — вообще гений. Вы защищались как палеонтолог?»
«Да».
«Значит, ваши сильные стороны — общая геология и седиментология. Сколачивайте рабочую группу: один структурный геолог, один петрофизик, два инженера-разработчика, два технолога. Динамическая модель уже построена. С июня, кластер — в вашем полном распоряжении. Когда обоснуете координаты забоев, дадим на три или четыре недели инженера по конструкции скважин».
Я кивнула. «Мак-Брайда можно мне в команду?»
«До октября он занят запасами. Защитимся в русской Комиссии, тогда — пожалуйста. И ещё. Буровики будут настаивать, чтобы вы сэкономили деньги на геофизических исследованиях. Ни за что не поддавайтесь. Надо, подкатим тяжёлую артиллерию: доктор Зорин кого хочешь переспорит…»
В конце июня в городе неожиданно выключили ежедневный дождь, и прорезалось летнее солнышко.
«Богиня Минерва намекает: пора геологам в поля», — прокомментировал Вик Зорин.
