желающим, кто не из Поколения, излечиться прямо сейчас. Ассистент выкатил тележку, на которой лежали трофейные шприц-пистолеты с капсулами Совершенного. Но никто из делегатов не сдвинулся с места. Мёрфи оскорбил гостей своим предложением. Они не притронулись к шприц-пистолетам, словно содержимым капсул был смертельный вирус, а не вещество дарующее исцеление.
Мои надежды на власти Центров развеялись, как дым. Только мы можем спасти уцелевших, спасти самих себя. У Лидеров Аомби свой безумный план. Они не хотят менять положения вещей, хотят, чтобы уцелевшие продолжали работать на них задаром.
Сегодня-завтра делегация из Аполиса увезёт учёных-северян и фрагменты оборудования. Нам их не перехватить.
Спенсер открывает на компьютере фотографию обгорелого чертежа и увеличивает основную надпись.
— Я работал с этим учёным перед тем, как сбежал от Джемисона. — Спенсер указывает на фамилию Рассел. — За ним ушли Лео и Егерь.
— Он сбежал из Северной лаборатории?
— Раньше там дела обстояли плохо.
— Технология получения Совершенного в руках Джемисона? Верится с трудом.
— И мне.
— Почему?
— Рассел проводил много исследований. Он запутался, а северяне, похоже, пошли по верному пути. Если я покажу Расселу отснятые в Центре материалы, он вспомнит над чем когда-то работал и, объединив усилия, мы получим лекарство.
— А как Лео и Егерь собираются выкрасть Рассела из городка?
— Им придётся запастись терпением.
Джемисон основал городок под бомбоубежищем, в котором укрывались рабочие промзоны при обстрелах. Во время войны бомбоубежище было серьёзно повреждено, его затопила вода. Джемисон откачал воду помпами. В бомбоубежище он разместил ядро своей организации и личную лабораторию. В Центре знают об этом, но поскольку Джемисон лоялен к властям и сотрудничает, ему делают уступки. Внедрённые в городок, шпионы предупредят Центр, если Джемисон начнёт выходить из-под контроля.
Лео и Егерю потребуется не одна неделя, чтобы проникнуть в бомбоубежище и похитить Рассела. Но даже, если учёный поможет создать Спенсеру лекарство, то что делать дальше непонятно. Мёрфи не позволит нам провести массовую вакцинацию. И вряд ли мы вообще наладим промышленное производство лекарства.
Что почувствуют Аомби, когда выздоровеют? Как воспримут своё новое состояние? Сколько лет они просуществовали во лжи, в беспросветном дурмане? Смогут ли они самостоятельно, без профессиональной помощи настоящих наркологов, прийти в себя? Прийти в себя настолько, чтобы отличить, где правда, где обман, какое верное состояние, какое нет? Теперь мне очевидно, что создание лекарства это только вершина айсберга. Вся борьба ещё впереди.
Устраиваюсь на диванчике. Кэт ложится ко мне.
— Всё хорошо? — ласково спрашивает она, кладёт руку мне на грудь, проверяя сердцебиение.
— Да, — отвечаю я. — Мы близки, как никогда.
— Это здорово… Подожди… Что ты имел ввиду? Мы с тобой близки или мы близки к созданию лекарства?
Кэт смотрит на меня пристально с ожиданием. Я имел ввиду второе.
— Я говорил про нас, — отвечаю я. Что остаётся?
Кэт нежно целует меня.
Спенсер сходил в город, записал полуночную проекцию. Проекция начинается с ролика, посвящённого ходу предвыборной компании. Осталось меньше четырёх недель. По предварительным опросам Мёрфи наголову превосходит своих оппонентов, главным из которых является Джемисон. Другие два кандидата (старый военачальник и марионетка из партии Лидера) создают видимость выбора. В основном репортаже сообщают об успешно предотвращённой диверсии в Центре и показывают запись с камер, как мы на автомобиле уходим от погони. Ведущий в студии единственного телеканала рассказывает подробности спецоперации: «Диверсантам удалось вырваться из Центра и покинуть город, но далеко они не уйдут, всех преступников постигнет одна участь…». Показывают якобы диверсанта, убитого в пригороде. Я сперва думаю, что это монтаж, подстроено, но в избитом до смерти человеке вдруг узнаю уцелевшего, которого на наших глазах отобрали бойцы у беженцев. Уцелевшего переодели в форму Визаора и втоптали в землю. Похоже, в жестокой расправе приняли участие все бойцы. Я ещё раз убеждаюсь в том, что Поколение ненавидит уцелевших. Они на уровне животных инстинктов считают нас главной угрозой своего существования. Может быть, командир хотел отвести уцелевшего в Центр, получить награду, но у бойцов было иное представление о том, как следует поступить.
Пятый день как ушли Лео и Егерь. В покое мои раны и ушибы быстро заживают.
Я отдыхаю, лежу на кровати, рассматриваю плакат с голубой лагуной. Неожиданно кто-то начинает ломать входную дверь. Я не сразу, что происходит, осознав, вскакиваю с кровати, как ошпаренный, думаю выпить — не тот случай. По телу волнами проносится адреналин. Бросаюсь к оружию. Но штурм слишком стремительный. Бойцы в камуфляже врываются в лабораторию. Первый с щитом и пистолетом, другие прячутся за ним. Я вскидываю автомат, но стрелять в щит бессмысленно. Ко мне подходят вплотную, сбивают с ног и скручивают. Я слышу, как на мини-кухне кричит Кэт. Спенсера ловят в соседней комнате. В гараже Пит должен был услышать шум и догадаться, что на лабораторию напали.
Нас бросают внутрь красного фургона. Пит лежит там ничком. Он не сумел сбежать. Захватчики зашли с разных сторон. Получается, у них был план помещений. Чётко сработали. Это мог быть спецотряд из уцелевших. Раньше у Центра не было таких отрядов. Власти всё-таки добрались до нас. Но как им это удалось?
Фургон едет по ухабистой дороге. В полной темноте мы катаемся по салону, подлетаем, ударяемся.
— Пит?.. — говорю я.
— Чёрт возьми! Что это было?! Кто они?!
— Спецотряд из одних уцелевших? Форма у них странная. Почему обычный фургон?
— Наёмники?
— Но тогда это не могут быть уцелевшие.
Кэт прижимается ко мне. Она дала волю чувствам и тихонько рыдает.
— Ничего, выпутаемся, — успокаиваю я, совершенно не представляя, как мы это сделаем.
Поездка недолгая. Мой страх сгущается в ужас. Если нас вывезли в ближайший перелесок, значит, мы не нужны живыми, и здесь состоятся наши бесславные похороны.
Двери фургона открываются. Дневной свет проникает в салон, заставляя жмуриться. Грубый голос велит приподнять головы и закрыть глаза. Следует серия выстрелов в голову силиконовой «липучкой».
Нас ведут по коридорам и лестницам. У меня появляется догадка, где мы. Меня вталкивают в камеру, с лязгом запирают дверь. Друзей уводят дальше.
Долго сижу в углу камеры, услышав шаги, поднимаюсь.
— Дайте лёд, — говорит неизвестный. — Шон Льюис, ты меня удивил. Подойди к двери.
Неизвестный передаёт мне через окошко кусок льда. Я охлаждаю «липучку» на лице и безболезненно сдираю её с кожи. В глаза бьёт яркий свет, который становится жёлтым, тусклым по мере привыкания.
Джемисон решил сам убедиться, что поймал уцелевших. Власти щедро заплатят ему за мою голову и за то, что он освободил отца Элизабет. Может быть, Джемисон оставит себе кого-нибудь из моих друзей, например,
