— Кого?
— Его.
Капитан оторвался от окуляров и глянул в противоположную сторону.
Там на горизонте виднелся огромный человек, и море было ему лишь по пояс.
— Это Бог! Я нашел Его, — прошептал Донт. — Давайте за ним.
— Ты совсем рехнулся? — Биркель в испуге поглядел на Факми. — Он нас потопит. В лучшем случае.
— Верую!
Донт поморщился — голос у паладина сладкозвучием не отличался. Он смотрел, как за линией горизонта скрывается бог Дью, которого он неоднократно «делал», и чем дальше удалялся великан, тем меньше хотелось убийце кого-то преследовать и вообще кому-то служить.
— Убью этих двоих — и всё, ухожу в отставку.
Присутствующие напряглись: многие держались попарно, и далеко не все знали, кого собирался лишить жизни красивый ацетонец.
Касимсоты, например, знали, что убивать Факми собирался Мумукина с Трефаилом, но даже они поежились.
Спустя час карательная экспедиция высадилась на Хоркайдо.
Собственно, где именно находится дверь, через которую в Соседский Союз попали великан и карлик, стало ясно сразу же, как только диссиденты достигли Курилльских островов. На расчистившемся небе явственно проступал контур дверного проема, размером как раз под Власа.
Сложность заключалась в том, что остров Укко оказался обнесен по периметру внушительной стеной, а по периметру стены дымили крупнокалиберные орудия.
— Как мы туда попадем? — бился в истерике Мумукин. — Военным про гиганта мысли и отцов демократии не скажешь, им документы нужны.
— Можно тайком подобраться, — предложил Влас.
— Как? — взрослые открыли рты.
— Тайком, — смутился великан. — На цыпочках.
— Незаметно? — уточнил Трефаил. — Сзади?
Мальчик кивнул:
— Я даже сам могу, если вам трудно.
— Нельзя, — покачал головой Сууркисат. — Мал еще.
— Это он-то мал? — продолжал причитать Тургений. — Если малыша заметят со стены, начнется третья мировая война.
Астроном пошевелил губами, подсчитывая что-то в уме, а потом робко спросил:
— Простите, а первые две когда имели место быть?
— Никогда, — признался Мумукин. — Но когда военные увидят мальчишку, они об этом забудут.
— Как же они его увидят? Мальчик ведь сказал — незаметно, — растерялся ученый.
— Батя, ты на него внимательно посмотри — тебя ничего не смущает? — возмутился Тургений.
Хольмарк оглядел подростка.
— Уши грязные? — догадался он.
Мумукин вознес руки к небу:
— И этому человеку я обещал премию…
Спор прервал Трефаил:
— Ша, слово предоставляется гиганту мысли.
Тургений пытался оспорить звание, да и Прохердей со своей манией величия не прочь был присвоить титул, но Сууркисат красноречиво кивнул на водное пространство, и оппоненты обратились в слух.
— У нас есть два варианта дальнейших действий: либо мы идем открыто и провоцируем вооруженные силы на боевые действия, либо совершаем партизанский рейд по тылам условного противника. Оба варианта одинаково неприемлемы, поэтому предлагаю третий: идти открыто, но ночью, когда нас не будет видно.
— Гениально, — съязвил Громыхайло. — Вы умны, как моя пятка.
Но умное слово «геноцид» быстро успокоило Прохердея.
Ночи дожидались на соседнем островке, который и названия-то не имел.
Влас допытывался, почему острова назвали Курилльскими, и в конце концов Ванзайц объяснил пытливому отроку, что вулканическая активность в этом районе некогда была крайне высока, и острова, которые, по сути, являются вулканами, до сих пор выпускают время от времени клубы дыма, будто курят. Как бы в подтверждение лекции, остров вычихнул высоченный фонтан сажи, земля под ногами дрогнула, и путешественники спешно убрались прочь.
— Теперь Еппонии не поздоровится, — потер руки Мумукин.
— Почему? — удивился Влас.
Последовала короткая лекция о цунами, которые случаются в Еппонии, едва чихнет какой-нибудь курилльский остров. Мальчик только головой покачал — злорадства Тургения он не понимал и не разделял. Он сказал, что плохо радоваться чужой беде. На это Прохердей ехидно прокряхтел:
— Ой-ой, какие мы нежные! — И тут же огреб щелбан от Мумукина, которому стало стыдно за его недостойное поведение.
Наконец стемнело, и диссиденты… вернее, уже диверсанты, при поддержке тяжелой пехоты в лице великана, полезли на стену. В куполе неба ярко светился прямоугольник двери: очевидно, с той стороны был день. Влас двигался на удивление тихо и мягко, и, возможно, никто бы его не заметил, но в тот момент Громыхайло опять сподличал:
— Ни хрена себе ворота! — восхитился он.
— Стой, кто идет? — испуганно пискнул часовой.
Мумукин закрыл глаза, Хольмарк попытался влезть в ухо Власу, мальчик растерянно сел: одна нога снаружи крепости, другая — внутри, и только Трефаил сохранил присутствие духа:
— Здорово живешь, служивый. Где тут у вас продовольственный склад?
— Что ты несешь, еппонский бог?! — зашипел на товарища Тургений, но Трефаил лишь отмахнулся.
— Руки вверх! — щелкнул клапан затвора.
У Мумукина на лбу выступила испарина. Он-то помнил, что примерно в этом месте находилась паровая зенитка. Сейчас как жахнут вслепую.
— Брат помирает, ухи просит… — не унимался Сууркисат.
— Чего? — Голос насторожился.
— А что я сказал? — удивился Трефаил.
— Про брата, про уху, — напомнил служивый.
— А, ну да… Просит, понимаешь… помирает потому что.
— А при чем тут склад? — В темноте щелкнул клапан парового ружья.
— Умираю, есть хочу! — заревел Влас. Он понял, что надо валять дурака вместе с Трефаилом, или дело кончится плохо.
Чиркнула спичка, запыхтел карманный паровой фонарь, и диверсанты предстали перед часовым во всей красе.
— Ёптель, — изумился часовой, вытаращившись на кинконга. — Кто это?
— Мальчик, — объяснил Хольмарк.
— Вижу, что не девочка. Чего так разнесло?
— Так ведь есть хочет, с голоду пухнет, — оправдался Трефаил.
И тут счастливая мысль посетила голову Тургения:
— Потому что еппонский бог!
— А чего ему здесь надобно?
— С официальным дружественным визитом в Соседский Союз прибыл известный еппонский бог и городовой Мама. Цель пребывания — договор о совместном использовании эпической силы в мирных целях.
— Ёптель! — Часовой пригляделся к диссидентам. — Вы, что ли, Мумукин с Трефаилом?
Едва Люлик услышал от аборигенов, что Тургений и Сууркисат отправились на Куриллы, сердце контрабандиста болезненно сжалось.
Чертовы герои-освободители явно узнали про месторождение брюликов и теперь собираются прибрать копи к своим рукам. Так что Донту и Лысюке не пришлось принуждать Касимсотов к дальнейшему преследованию: братья закусили удила и не без оснований полагали, что скоро все закончится. По крайней мере — для Мумукина с Трефаилом.
