Марья Ивановна крутит в руках старый футляр от очков, забытый Владимиром. Вот жених всем на зависть, а она его прогнала. За футляром вряд ли приедет, но и выкинуть не решается… Что же подарить Ивану Денисовичу? Нельзя без подарка. В Каменке ничего не купишь, в сундуке лежат новые кухонные полотенца и хрустальная конфетница, глупо… Разве что самогон? А пьют ли они с братом? Солений собрать, малиновое варенье… вот! Можно курицу вкусно приготовить, у нее хорошо получается. Отличная идея, вряд ли они сготовят что-то серьезное. Чеснок и зелень есть, перец тоже… обязательно нужен имбирь. Придется зайти к Нюрке в кафе.
Марья Ивановна спускается оврагом, неохота обходить, да еще по трассе. Машины уж больно пылят, а их сейчас много, дачники активизировались. Чертополох цепляется за подол, зачем она пошла в новом платье? Жара, нырнуть бы куда-нибудь… о море она и не мечтает. Надо хоть разок искупаться в речке, так и лето пройдет… И почему весна всегда обольщает? Как будто вместе с солнышком, зеленью и теплом сама жизнь изменится… Вспомнился Майков:
Уходи, Зима седая!
Уж красавицы Весны
Колесница золотая
Мчится с горней вышины!..
И что колесница? Прокатилась и укатилась бог знает куда… и никаких перемен в ее жизни не намечается, ни летом, ни зимой. Разве что удастся новую яму под туалет выкопать, Сашка Лосев обещал на неделе… И это лето, и еще двадцать лет пройдет — не судьба, видать. Другая бы накормила, приголубила, попался одинокий мужчина, не пьяница, не дурак… но что толку переливать из пустого в порожнее? Будто она жалеет. Нет, тут другое… она жалеет, что не жалеет. Если бы не этот физик, Марья Ивановна еще долго могла тешить себя иллюзией, что способна на компромиссы. А разве без компромиссов можно прожить? Это вопрос.
В кафе пусто, как обычно. Только один мужичок пристроился у стойки, Нюрке что-то рассказывает.
— Привет, подруга! У тебя имбирь остался?
— Здорово! Маш, погоди минуту, тут такое рассказывают, человек своими глазами видел! Верка-хромоножка выправилась и лет на тридцать помолодела! Вон, человек сам видел!
— Ага, теперь в Махеровке главная красавица!
— Это что, анекдот такой?
— Да чистый факт, она же теперь как святая.
Марья Ивановна пожимает плечами, что тут можно сказать? Глупость.
— Степаныч, ты расскажи еще раз, как было! — просит Нюра.
— Да так и было… — Мужик основательно затянулся папиросой, явно историю он рассказывает не «еще раз», а еще и еще… — Вчера днем Павел прибил Верку по пьянке, и она к сеструхе своей поползла, к Наташке, ну от… а по дороге с ней чудо случилось, Верка стала молодая баба и безо всякой хромоты, такие дела, утром сам ее наблюдал.
— Маш, ты же помнишь Верку, она кондукторшей работала? Пока совсем не охромела. Страшная, ужас! Лет пятьдесят ей, наверное, но выглядит на все семьдесят.
— А теперь самый сок, молодуха. Больше тридцати и не дашь. Даже батюшка сегодня приезжал, он у нас из Мирославля, наезжий, от… а в воскресенье служить че-то там будет по случаю Верки. От такие дела…
— Вы меня разыгрываете! Быть не может.
— Сам бы не поверил, если бы не видел собственными глазами. И Колян видел, напарник мой. У него своя идея, правда, насчет Верки. Говорит, что она эта, как же ее… во, блудница. Там в Библии блудница перед концом света должна появиться… не русская, короче, имя у нее такое…
— Вавилонская?
— А то! Вавилонская. Хотя шут ее знает, Верка не по этому делу вроде, какая она блудница? А он утверждает, что неважно, — ну, Колян, в смысле… мол, бесовские дела всюду делаются, шут его знает? И паспорта эти новые пластиковые, и номера ИНН — короче, кругом бесовские знаки. У вас лилипуты дома поскупали, у нас Верка молодухой заделалась, а в Гульбино вообще священника молнией убило, слыхали? Не, я лично ничё не утверждаю…
— А лилипуты при чем?! Они что, мешают кому-то? Обычные люди, просто маленькие.
— А шут их знает, вот че им тут надо… нет, я ж не утверждаю. Ну, бывайте, девчата, поехал, мне на лесопилку еще.
— Чепуха какая-то! Еще и лилипутов приплели. Чего только люди от скуки не выдумают…
— Степаныч, он мужик без фантазии, раз говорит — значит, сам видел, это уж точно.
— Ну да, без фантазии! Ладно, Нюр, у тебя имбирь есть? Мне совсем чуть-чуть нужно.
— Слушай, нет… я на днях как раз выкинула, он в пакете с овощами был, а они сгнили — ну я и выбросила все вместе. Мы эти приправы не очень-то употребляем, сама знаешь. А хочешь сушеный базилик?
— Ну, можно базилик.
— Слушай, а давай в воскресенье в Махеровку съездим? На Верку поглядим, заодно на рынок сходим. Я Костика попрошу, он нас отвезет и обратно заберет.
— Нет, я в воскресенье не смогу.
— Почему это? А ну-ка рассказывай, что у тебя за праздник намечается, зачем имбирь понадобился?
— На день рождения пойду к Ивану Денисовичу. Он меня вчера пригласил, и я обещала.
— Да ты чё! Ухажер появился? А кто таков? Ну рассказывай, не томи!
— Иван Денисович не ухажер, а лилипут, который берет у меня молоко. Очень приятный человек, ученый. Вот и всё, больше рассказывать нечего.
Куи заказал такси на семь вечера, а можно было и на десять. Ехать тут не больше трех часов, еще полночи придется сидеть в аэропорту. Но лучше уж в аэропорту, чем с этой Марьей Ивановной. Он вообще хотел смыться утром и побродить по Москве, но Хо расстроился: «Посиди немного, неудобно же», — а что неудобно? Для того и праздник фальшивый устраивал. Совсем свихнулся, придумал день рождения, теперь подыгрывай ему. Хоми с утра хлопочет — вылизал полы, почистил ковры, пропылесосил обивку и даже сменил постельное белье. Теперь сервирует стол в гостиной. Из ресторана доставили такую еду, что и смотреть противно. Салаты, сдобренные майонезом, остывшая тощая курица гриль, увядшая зелень и помятые помидоры, торт с зеленым кремом… а, говяжьи битки! Сам себя будешь кушать? А что делать, мол, если людям такое нравится? Короче, скорей бы слинять. Куи оглядел себя в зеркале и остался недоволен. Собирался надеть джинсовый костюм и сиреневую рубаху, но пришлось отдать «имениннику». В Таиланде в таком всё равно жарко, а Хоми в самый раз покрасоваться. Ему прибавили пять сантиметров, и теперь они одного роста. А если Хо встанет на свои любимые стельки, то окажется выше, даже без волос. Ну и вообще он так переживает, так хочет выглядеть, что ладно уж… Куи не станет выпячиваться: надел серые льняные штаны и такую же рубаху и сандалии. Будет ниже ростом, подумаешь…
Хо звенит посудой, радио зачем-то включил. Прямо всё как у людей. Может быть, завести собаку? С ней можно гулять, воспитывать ее… а то одному становится опасно, детки активизировались. Вот чего они толкутся у калитки? Играть больше негде? Наверняка гадость замышляют, проверить их мысли? Хотя какие там могут быть связные мысли, дурость одна в голове… Что взбредет, то и сделают. Куи раскрыл окно и пригляделся к детишкам. Да вроде спокойно возятся в грязи, как раз вдоль забора тянется глубокая колея, заполненная дождевой водой, они и рады. М-да, шикарный чернозем, пятнадцать процентов гумуса. Главное богатство здешних мест — и никак не используется. Бестолковый народ, живет в нищете, когда столько земли пропадает. Вчера они с Хоми отъехали подальше от Каменки и бродили по полям — кругом вопиющая бесхозяйственность… Неприятное происшествие случилось на обратном пути, когда они выруливали на грунтовку: какая-то пожилая тетка кинулась под колеса, и откуда только взялась? Скорее всего, вылезла из кювета. Куи успел затормозить, скорость была невелика, но всё ж задел ее немного. Тетка свалилась, как мешок, и лежала, раскинув руки и выпучив глаза. Совершенно целехонькая притом. Что было делать? В милиции заведут дело, будет подписка о невыезде, пропадет Таиланд, да и ославят на всю округу, что самое противное… Хоми говорит — она же пьяная, сейчас приведу в чувство, и она сама уйдет. Привел, но перестарался. Я, говорит, совсем минимально гармонизировал, но G-канал почему-то не сработал, просто не открылся, и V-поток превратился в Е-поток. Мол, новое тело еще не вполне освоено, ошибки случаются, и, если так дальше пойдет, придется провести коррекцию в Центре… расстроился, само собой. А тетка помолодела нешуточно, вряд ли она себя признает в зеркале. И неизвестно, какие еще Вложения получила от Хоми эта крестьянка — они быстро сели в машину и уехали, пока та опомниться не успела.
