— Прива, Виктор, кажити, — шта причина такова?
— Добрый день, Рикки, а можно я буду говорить на диалекте нашего гостя?
— Мона. Тока астарона! Наш «гост» не лиубит промахов, — в зале жиденько посмеялись.
— Я постараюсь. Итак, ваш вопрос, если можно так сказать, — классический. Что первично: внутренняя мораль мужчины, его культурный уровень и уважение к чувствам других людей, с одной стороны, или отсутствие в его жизни реальных побед на личном и карьерном фронте, высокая конкуренция со стороны других мужчин, менее деликатных, чем он?
— Очен интерест…
— Если раньше, до появления точных методов исследования в психологии ещё существовали споры на эту тему, а в быту люди скорее полагали, что на первом месте внутренние факторы — мол, мужчины либо изначально плохие, либо хорошие. То теперь наука даёт однозначный ответ. На первом месте — именно ВНЕШНИЕ ограничения, которые появляются как в результате жёсткого воспитания, так и в ситуации слабой конкурентоспособности данного мужчины, — Рикки стал показывать ему жестами, чтобы тот двигался ближе к теме. — Ощущение постоянных побед запускает выработку тестостерона, который в свою очередь толкает самца на всё новые и новые завоевания [51]. Отсутствие побед, ощущение себя неудачником снижает уровень тестостерона. Природа как бы сообщает данному индивиду, что его гены не самые лучшие и ему не стоит много спариваться, строить карьеру, заниматься предпринимательством или политикой. Лучше уединиться, жениться, возможно, заняться культурными вопросами, не связанными с соревнованием; философией, где много размытых недоказуемых спекуляций. А может и вообще перейти в мир иной, усыпить себя…
— Ага!
— Да. Помните, эксперимент, который провели в 2071-м году? Когда только появилось первое оборудование для считывания человеческих фантазий. Взяли нескольких добровольцев и предоставляли им в течение пары недель всё, что только у них ни появлялось в качестве желаний или мечтаний. Параллельно замеряли их религиозность, совестливость и прочие моральные свойства, как в интервью, так и с помощью всевозможных тестов, подстав, разыгранных актёрами… Помните..? Под конец эксперимента они растеряли чуть ли не все морально-этические качества, какие у них были. [52]
— Стоите, ви микаите, что наш герои бил лузом и фрикам?
— Есть у меня такая гипотеза, — ишь, какой умник. — Помните, как неуверенно автор контента говорил о возможности использовать свои накопления?
— Точна! Некст, вспомним кое-чта исшо. Внимание — екран.
Дримконтент.
Заплаканное лицо Сирены в маске и мои слова «У меня не было никого до тебя, поверь…». Снова свет в зале и снова этот Рикки:
— А шо, и, правда, ни било? Итс оочень сириоз сказано, а не патаму, что «все сред-ства хара-ши»… — это уже было обращено ко мне.
— Может, было, а может, и не было. Не хочу комментировать.
— Ну, и хак виз ю. Кажите тагда ви, пра-фессор, шта с теста-стеронам етим? Аткуда взиалсиа за ста лет?
— А вот этого я не знаю. Наблюдая за его, извините, за вашим поведением, — он посмотрел на меня, давая понять, что старается соблюсти старомодные приличия, — я вижу такой настоящий брутальный мужской характер, что говорит о высоком уровень гормона. Но я не могу себе представить, что такой человек мог почувствовать себя лишним в конце 20-го века. Мы с вами прекрасно осведомлены о том, какие тогда были времена… времена для настоящих мужчин, времена новых возможностей и перспектив, — ну вот, опять он свою песню запел.
— Следовательно, перед нами совершенно другая особь. Что-то с вами произошло за время сна. А что — это для меня загадка.
Выслушав целую череду высокопарных комплиментов моей мужественности, телеведущий, которого самого было сложно отнести к какому-то определённому полу, обернулся и в бессознательном порыве почти по-женски поправил волосы за ухом:
— А ви сами знаите, шта с вами?
— Знаю!
— И ни кажити… — обречённая интонация, на что я только покачал головой. — Хак! Ну, шо… Некст епизод.
Дримконтент.
На экране появилось мужское лицо в маске, и мой голос, обращённый к нему, проговорил: «Позовите Минха! Срочно!», а потом через пару минут ещё одна ключевая фраза: «Я — вспомнил! Я вспомнил всё, что со мной было… или почти всё»
— Nu, sho, zavyom Minha? [53] — зал одобрительно зааплодировал.
И на сцену вышел очередной архетип. Он тоже, видимо, был звездой — ему хлопали, кричали какие-то восторженные слова… он помахал всем обеими руками и сел рядом с психологом.
— Kajite, Xandr, mona vas pa imeni? [54]
— Kanechna, monaa.
— Vi zhe zladey? Plahoi machik. [55]
— Da, Rikkii, abichna — zlaadey. Chem bol’shee proekciy u avtoraa, tem bol’she mne platyaat. [56]
Зал радостно засмеялся и захлопал.
— Spasibaa, mai draagie. lublu vaas. [57]
— A kakie praekcii bili v etam drime? [58]
— Mnee pomnicaa gomafobia. [59]
— Ah, da. Tochna! U vas i tatu bila… [60]
— Da-Da, — они беззаботно захохотали и зал с ними.
— Mne ne privikaat’ — chem yaa luchshe igrayu pered snom, tem yaa huzhee v samom drimee. [61]
— Da… eta vidna.
Рикки перестал смеяться и дал понять, что «а теперь поговорим серьёзно».
— No why on imenno VAM hatel predat’ nekuyu infu? Mi ne mojem videt’, cho on tam vspomnil — ozarenie bilo korotkim, like vspishka… [62]
— Pa povaadu vasheva vaaprosa — ya ne spec… [63]
Он сделал реверанс в сторону профессора, но даже не дал тому рот открыть и продолжил. Основная мысль, сказанная им, заключалась в том, что я — тайный проект спецслужб прошлого. Что они с моей помощью хотели передать настоящему правительству России некое послание.
Виктор поморщился так, как будто ему дохлую крысу под нос пихнули, а Рикки, наоборот, оживился.
— Da sho vi grite!? I sho za paslanie? [64]
— Ne znaayu…
Наступила небольшая пауза, во время которой Минху давали понять, что ждут продолжения, иначе какой смысл в его появлении на шоу — либо развлекай публику, либо вообще не суйся…
— …no skaaree vsevo…
Видно было, что актёр сильно напрягает мозг.
— … etaa infa a kaakomta sikretnaam aruzhii. [65]
По ходу своего рассказа Минх приободрился и «Остапа понесло». Он плёл что-то о страхе спецслужб России 20-го века перед Америкой и, что самое ужасное было бы, если б я попал не в те руки. А я, скорее всего, — какое-то новейшее психологическое оружие, способное разрушить самые основы жизни общества.
У психолога даже челюсть отвисла от таких откровений. А я подумал: «Знал бы этот актёр, насколько он на самом деле близок к истине…»
