Оля заметила, что Кочетков вынес с собой вместо автомата винтовку с оптическим прицелом.
Он вскинул ее, как будто целясь в улетающую фигуру.
— Что ты делаешь! — вне себя воскликнула ошеломленная Оля. — Юра!..
— Наблюдаю за полетом. К сожалению, у нас нет другой оптики.
— Ты меня испугал!
Не только Кочетков в свой своеобразно использованный оптический прицел, но и все остальные простым глазом увидели, что в небе над летящим Альсино появилась, лениво взмахивая крыльями, гигантская птица.
— Юра, Юра! Смотри! — в ужасе закричала Оля.
Один только Кочетков видел в увеличении зубастый оскал летящего следом за птицей ящера: тот высматривал в степи движущуюся добычу. И то, что птица летела невысоко над землей, не меняло его намерений. Птеродактиль стал камнем падать, чтобы с лету сбить ее.
Кочетков действовал быстро и уверенно. Летящее чудовище попало на скрещенные нити прицела, и Кочетков спустил курок.
Нужно было обладать его меткостью, отмеченной не одной медалью на соревнованиях стрелков, чтобы не промахнуться.
Но даже точный выстрел, достигший цели, не мог изменить направления падения ящера. Настигнутый парализующей пулей, он камнем ударился в спину Альсино. И только бронежилет спас его от острых когтей. Непомерная тяжесть навалилась на него, человек и ящер вместе упали на землю, как с крыши высокого дома.
— Ты предвидел это? Предвидел? — крикнула Оля.
Кочетков кивнул и, оставив винтовку, бегом ринулся к Альсино.
Оля летела следом, от ее легкой быстрой ходьбы вздымался пепел.
Лорд на своих длинных ногах тоже не отставал, чего нельзя было сказать о старательно семенившем позади Иецуке и задыхающемся дяде Джо.
Один за другим подбежали они к беспомощно лежавшему на земле Альсино, придавленному темной тушей птеродактиля.
— Это надо же! — с горечью воскликнул Кочетков. — Ведь почти на том же самом месте, а может, и та же самая зверюга!
Прежде всего постарались стащить с Альсино придавившего его ящера.
Пока мужчины разглядывали перепончатые крылья и зубастую пасть чудовища, Оля вытирала платком мокрое лицо Альсино. Он старался улыбаться. Подошел дядя Джо:
— Ничего, ничего! Четыре джентльмена донесут вас, как египетскую царицу, до нашего дворца… Все будет о'кей!
— Я вам помогу. Сейчас будет совсем легко, — пообещал Альсино, когда его поднимали. Он сделал попытку вызвать у себя обнуление масс и потерю веса. И, к своему ужасу, понял, что это ему не удается.
Удар для него был страшнее самого падения… Оля первая заметила беспомощно свисающие руки.
— Он умер! Умер! — в отчаянии воскликнула она.
— Нет! — возразил лорд, ощутив дыхание потерявшего сознание иноземлянина. — Это чудо! Господь спас его!
В полном унынии, загребая ногами пепел, понесли четверо мужчин ставшего им таким родным Альсино. И тут дядя Джо решил поднять у всех дух:
— И никакое это не чудо, сэр Чарльз! Один джентльмен уверял, что если в третий раз останешься жив после падения с крыши небоскреба и пойдешь в закусочную выпить пивка, то это не просто случайность или совпадение, а… привычка. Вот и для нашего Альсино стало привычкой падать — вылетев в трубу, нырнув на дно океана, а теперь вот — в обнимку с ящером. И все без помощи Небес.
— Вы неисправимы, дядя Джо, — сказал лорд Стенли. — Но чудо произойдет с вами, когда вы станете здесь миссионером среди дикарей.
— Если они меня не съедят, — отозвался дядя Джо.
Оля шла рядом и, поймав свисающую руку Альсино, пыталась прощупать его пульс. Альсино был жив. Но, придя в себя уже на постели, приготовленной Олей, и снова попытавшись вызвать у себя эффект обнуления масс, прошептал склонившейся к нему девушке:
— Вот теперь я совсем такой же, как вы все… И не смогу больше интересовать вас.
— Как вы можете так говорить! Я все поняла. Пусть вы стали как мы, но для меня еще дороже!..
— Лучше бы я поломал себе руки и ноги!.. Кости в конце концов срослись бы…
И Альсино снова забылся тяжелым сном. Оля тихо передала остальным смысл его слов.
— Насколько я могу судить по законам физики, — сказал Иецуке, — надежд у нас выбраться отсюда не осталось. Однако в любом деле, в любой ситуации нужна настойчивая последовательность. Надо проанализировать все возможные варианты.
— Одна старая леди говорила мне, что Надежда умирает последней, имея в виду себя, носившую такое имя.
— Ну, если мы еще шутим, значит, существуем! — воскликнул Кочетков. — А по Декарту: раз существуем — будем мыслить!..
Принимая решение, спроси женщину и поступи наоборот.
По Корану
Оля ухаживала за больным Альсино.
Ему было очень скверно. Он собирал всю свою волю, воспитанную в добровольном заключении в каменной пещере, чтобы достойно держаться, превозмогая боль в спине, но замечал, какое уныние охватило его коллег, не видящих, впрочем, как и он сам, выхода из создавшегося тупика.
Конечно, если какой-нибудь найн не подойдет сюда…
Но на это мало надежды. Судя по следам человеческих ног на пепле в степи, дикари уже наведывались сюда. Это отпугнет осторожных и боязливых найнов. Да и в своих пещерах они вряд ли останутся после набега приморских неандертальцев. Скорее всего, ушли в другие леса, и найти их теперь вряд ли возможно.
Плохим признаком общего состояния было то, что толстый дядя Джо совсем перестал шутить, лорд постоянно молился, Кочетков угрюмо молчал, а японец пребывал в некоем отрешении, словно ломал голову над труднейшей задачей.
Только одна Оля хлопотала по хозяйству, старалась сделать все для Альсино, которому пока не удавалось подняться.
Иецуке и в самом деле решал задачу.
В его сознание глубоко запали слова Кочеткова: «Раз существуем — будем мыслить!» Он повторил слова Декарта: «Мыслю — эрго существую». Надо мыслить, мыслить! Какой он ученый, если не сможет, исходя из определенных технических условий, найти способ сигнализации?
Углубленный в свои мысли, он вышел из «Альсины».
Серебристый корпус корабля в холодном свете ледяной луны казался осколком, чудом попавшим на землю. Таким же лунно-серебристым выглядел и комбинезон на маленьком физике.
Раньше он никогда не задумывался, в кого переселится после смерти его душа. Но теперь эта мысль не давала ему покоя. Если они до конца дней останутся здесь, то не значит ли это, что в своем новом существовании он окажется неандертальцем и будет вместе с шаманом плясать у костра или станет огромным мохнатым найном, которого знал лишь по описаниям?..
