- Значит, поэтому и технический прогресс прекратился? - спросила Лена.
- Да… но это не так просто. Видишь ли, всегда цивилизация Запада - Запада в широком смысле, включающем и Россию - была направлена к внешним целям. Христианство как раз и направляет на внешнее. Главные заповеди: возлюби Бога превыше всего и возлюби ближнего как самого себя. Направленность - на внешние объекты. Потому что мы и Бога понимаем как внешнюю, отдельную от нас личность. А цивилизация Востока рассматривала Бога так, что он - основа нашего мира, он как бы растворен в мире, он - не личность. И направленность Востока всегда была - вглубь души. Вглубь самого себя. Считалось, что там, в глубине и есть Бог. Но Бог для них - не личность, он - разлитый повсюду Абсолют. Он лишен сознания, чувств, желаний - всего, что свойственно личности. Таким образом, в идеале индус или буддист проникал вглубь себя и… исчезал как личность. Растворялся… Теперь нас заставили отказаться от христианства, направленного вовне, на ближнего и на Бога, и дали взамен восточную религию. Культ Ликея - это восточная религия по сути своей. Поэтому у нас постепенно сходит на нет вся деятельность, направленная на изменение внешнего мира.
- Мне казалось, что ликеиды как раз изменяют внешний мир.
- Да потому что не вытравить так сразу двадцать веков истории! Вот они и мечутся… по сути своей они восточники: медитируют, углубляются в себя, становятся все более и более равнодушными к людям. А сознанию своему западному внушают, что якобы их цель - помогать человечеству. Кстати, это один из лучших приемов сделать человека равнодушным: пусть он любит не отдельного человека, не жену, не брата, а все человечество…
- Кажется, я понимаю, - сказала Лена, - И тогда Ликей - это временное явление.
- Я тоже так думаю, - согласился Алексей, - Культ Ликея просто еще не доведен до своего логического завершения… Ой, кажется, Митек просыпается!
- Пошли в палату, - Лена поднялась первой.
Алексей вышел из больницы, рассеянно улыбаясь. Мягкий голос Лены еще звучал в ушах. Они помолились вместе на прощание. Алексей очень любил молиться вместе с Леной. Первое время стеснялся, помнится… смешно. Сексом заниматься не стыдно, а этим… Впрочем, молитва - это действительно самое интимное, самое тайное, что только может быть у человека. Об этом даже на психологических обследованиях из Алексея ничего не могли вытянуть. Но уже давно он научился молиться вместе с Леной, и теперь это было ежедневно, и было замечательно… Алексей все время помнил: там где двое или трое собраны во имя Мое, там и Я среди них. Так оно и было, он чувствовал это.
Алексей сел за руль, тронул "Хонду" с места. Так, вначале к маме… в смысле, к Марии Петровне. К теще. Надо все-таки забрать детей. У бабушки им хорошо, но это не дело - пусть дома ночуют, пока есть возможность.
Мария Петровна жила в одном квартале от Храма апостолов Петра и Павла. Алексей взбежал по старенькой широкой лестнице, позвонил. Открыл Борька.
- О, пап, привет! А мы играем в привидения.
- Вроде еще не темно, в привидения-то играть, - сказал Алексей. Мария Петровна выглянула из комнаты.
- Алешенька… Заходи. Покушаешь? Только подожди немножко, я поставила картошку.
- Нет, мам, - отказался Алексей, - Мне домой надо. У меня сегодня девушка придет, занятия по Катехизису. Ребята, собирайтесь! - крикнул он.
Девчонки показались из спальни, завернутые в одну простыню, с хохочущими, перемазанными чем-то рожицами.
- Ну вот, - сказала Мария Петровна, - а зачем я столько картошки начистила? Ну ладно… сделаю начинку, и завтра опять пирожков напеку. Ну-ка, Анька, это что такое! Иди мыться сейчас же!
- Маша, идите мыться, - строго сказал Алексей. Дочери, что-то бурча, двинулись в сторону ванной.
- Что там с Митей? - спросила Мария Петровна. Алексей коротко рассказал. Теща кивнула.
- Ну ладно, обойдется, не в первый раз.
Наконец дети были вымыты, одеты и собраны. Мария Петровна вышла их проводить.
- Значит, завтра мне опять придется к вам их подкинуть, - сказал Алексей слегка виновато. Мария Петровна махнула рукой.
- Ну что ты, будто они мне чужие… Ведь внуки же свои.
- Вам не тяжело? - спросил Алексей. Здоровье Марии Петровны в последние два года, после смерти мужа, оставляло желать лучшего.
- Я как огурчик, - сказала теща, - Видишь - цвету и пахну.
Алексей подумал, что может быть, ей неприятно остаться на вечер совсем одной. Но словно прочитав его мысли, теща сказала:
- Но хорошо, что сегодня ты их забираешь. Меня Люба из восьмой квартиры просила сегодня к ней зайти. У нее годовщина смерти мужа… Она совсем одна, знаешь. Уже пожилой человек все-таки… Посидим с ней, две бабки, выпьем, языками почешем.
Алексей тепло попрощался с тещей и вышел вслед за галдящей компанией ребятишек. Пока спускались, пока усаживал их в машину, все время думал о Марии Петровне, вспоминал ласковый карий ее взгляд, морщинки на лице, седые собранные в пучок волосы, которые она не старалась закрасить. Ей это шло - быть бабушкой. Наверное, и Лене это пойдет. Алексей иногда с радостью думал о предстоящей тихой старости рядом с Леной, с внуками…
Лена вообще очень похожа на мать. Больше всех сестер похожа. Надо сказать, что она и Рита - единственные в семье, кто стал такими же ревностными христианами, как родители. Остальные дети как-то так… разбрелись. Но дело не только в этом. Глаза Лены похожи на мамины. Характер… Мария Петровна тоже - из тех, кто, кажется, никогда в жизни ни о ком не подумал плохо. Это изысканнейший дар, встречается куда реже, чем художественный талант. С такими людьми просто хорошо. Алексей с самого начала, с первой встречи почувствовал себя как дома в семье Лены. Гораздо больше дома, чем с собственной мамой… увы.
Алексей тихо вел машину.
- Папа! Поставь "Солнышко"!
Он включил детский диск. Понеслись бодрые звонкие голоса детского хора.
Почему Господь одним дает такой дар - неосуждения, доброты, любви, причем - деятельной любви… Причем именно дар, это ведь не наработанное, это с рождения. Быть добрыми для Лены и ее матери - естественно, как дыхание. А другим такого дара не достается. И так трудно преодолевать себя. Не судить. Никого не осуждать.
Господь нас не случайно создал разными. Ему было бы, наверное, скучно видеть один и тот же идеал, клонированный биллионы раз. Ему нравятся разные люди. Разные. Добрые, как Лена - и яростные, горячие, как Славка. Живущие интеллектом, мышлением - и живущие чувствами, эмоциями. И каждая личность по-своему хороша и красива. Грехи только мешают ей проявиться.
Агния пришла минут через пятнадцать после Алексея. Он уже успел разогреть готовый, из магазина, ужин, усадил детей за стол. Побежал в коридор, открывать дверь.
