Геннадий Марченко - Перезагрузка или Back in the Ussr (трилогия)

Юрик с заданием справился на отлично, мне даже показалось, что я держу в руках оригинальный текст, который пела Сэм Браун. Оставшееся до приезда Пугачевой и Стефановича время я посвятил написанию нот. Вроде все правильно. Жаль, нет дома рояля или даже захудалого пианино, придется, если что, аккомпанировать Алле на гитаре.

Звездная пара заявилась с большим тортом, мол, не с пустыми же руками в гости ехать. Впрочем, Валя, как хлебосольная хозяйка, тоже успела расстараться, накрыв к приезду гостей стол, так, чисто почаевничать.

– Здорово у вас тут, – прокомментировала Аллочка. – Природа, свежий воздух, деревянный дом… Саша, может, нам тоже в Переделкино дачу купить?

– Ну, это нужно узнать, имеются ли сейчас свободные фонды…

– Ладно, не забивай себе голову, с моим гастрольным графиком не до Переделкино, даже летом покоя нет, концерты на юге один за другим… Ну что, поработаем для начала с материалом, Сергей Андреевич? Где у вас тут рояль?

Пришлось, краснея, сознаваться, что клавишными не располагаю, имеется только гитара, на которой я, в принципе, могу подыграть. Пугачева и Стефанович переглянулись, после чего Примадонна милостиво согласилась на такой вариант, раз других не предвидится.

В общем, пришлось сначала мне самому, аккомпанируя себе на гитаре, кое-как исполнить песню, после чего Алла заявила, что уловила суть и попробует спеть сама. Взяла текст с нотами и текстом, пробежала глазами и дала отмашку. У нее получилось не в пример лучше, и хотя гостья пыталась сохранять видимость некоего равнодушия, однако я-то видел, что композиция пришлась ей по вкусу.

– Неплохо, – констатировала Алла Борисовна, когда мы прогнали материал по второму разу. – Сергей Андреевич, ваши условия?

– Ну, с Чарской я работаю по ставке: две тысячи – хорошая песня, три тысячи – потенциальный хит.

Я-то прекрасно знал, что в моей реальности эта вещь стала хитом, но вот какая судьба ждет ее в исполнении советской певицы… Хотя пример той же Инги показывал, что и национальность исполнителя не является серьезной препоной, если песня действительно стоящая. Впрочем, Алла сейчас может включить режим «скупердяйка» и попробовать сговориться на паре тысяч. Для меня плюс-минус тысяча, в общем-то большой роли не играли. Разве что дело принципа, мол, я знаю себе цену, и планку опускать не обираюсь.

Удивительно, но Пугачева сама заявила, что три тысячи эта песня стоит, и попросила Стефановича тут же и рассчтаться. Тот полез в свой дипломат, после чего мы договорились, что сейчас же поедем в город, где все завизируем у нотариуса и в ВААПе.

– А как же чай? – спросила Валя, растерянно глядя на собирающимся гостей и меня.

– Да, как-то неудобно вот так сразу уезжать, давайте тогда задержимся на полчасика, – сказала Алла и решительно направилась к столу.

Через пару дней я обзавелся мобильным телефоном. По виду он смахивал на небольшой радиотелефон из будущего, в черном пластиковом корпусе, с резиновыми кнопками и маленьким окошком дисплея. Новость о появлении в Москве и ближнем Подмосковье сотовой связи прошла по радио, в газетах и по ТВ где-то за неделю до открытия Олимпийских Игр. Собственно, как я подумал, они и постарались провести связь как раз к этому событию, козырнуть перед иностранными гостями такой крутой фишкой. Но в запарке мне было как-то не до покупки телефона, хотя я сам себе давал обещание сразу его купить, едва только в Москве появится сотовая связь. Продаваться они начали практически сразу в специализированных магазинах радиотехники. Правда, стоили дороговато для рядового советского гражданина, по сто пятьдесят рублей за экземпляр. Однако, несмотря на такую стоимость, телефоны раскупали, особенно в этом преуспели лица кавказской национальности.

Ну а я чем хуже?! В общем, все-таки приобрел, причем сразу парочку – себе и жене. Ей выбрал в сером пластике, других цветовых гамм пока в наличии не имелось в принципе. Там же, в магазине, через кассиршу сразу положил на баланс себе и Вале по сто рублей. Учитывая, что минута разговора стоила, как и в Белоруссии, 30 копеек, хватить должно было надолго.

Качество связи, кстати, оказалось не идеальным – звук во время разговора, случалось, и пропадал – но за неимением альтернативы выбирать не приходилось.

А в последних числах июля я вместе с гитарой появился на заранее запланированном вечере для кубинцев в Олимпийской деревне. Понятно, что шишку тут держали представители бокса во главе с Теофило Стивенсоном, на это момент уже уверенно проведшим первый бой на турнире. Если не ошибаюсь, в финале ему должен противостоять наш Петр Заев и в равном бою уступить кубинцу. А может, в этой реальности все будет немного по-другому? Возьмет и принесет советской сборной золотую медаль. Или наоборот, проиграет не по очкам, а нокаутом.

Под шумок подтянулись представители других делегаций, все больше латиносов и темнокожих. Мой рассказ о съемках сериала на Кубе шел с переводом, на всякий случай я рассказал краткое содержание песен «Куба рядом» и «Убили негра». Мало ли, вдруг кто не знает, о чем они, хотя это и было маловероятно.

Кубинцы оказались народом веселым, некоторые принялись даже танцевать то ли самбу, то ли румбу. Когда прощались, руководитель делегации вручил мне на память большую иллюстрированную книгу о Кубе, а также боксерские перчатки с автографами всех членов национальной сборной по боксу.

А затем меня похитили. Вернее, попытались похитить. Выглядело это следующим образом…

Когда я уже готовился сесть в свою «Волгу», припаркованную за пределами Олимпийской деревни, ко мне подлетел невысокий черноволосый мужчина лет сорока пяти-пятидесяти, чья внешность выдавала явную принадлежность к древнему племени. Что, впрочем, подтверждал и висевший на его шее бэйджик с фото, где латиницей было написано: «Leybovic Isaak, Israel». А рядом красовалась буква «F», не знаю уж, что она обозначала. В той реальности в эти годы с Израилем у нас не было никаких дипотношений, но в этой мы рады видеть заклятых друзей участниками Олимпийских Игр.

– Сергей Андреевич, а я вас ищу, – раскинув руки, словно собираясь заключить меня в свои объятия, произнес он на неплохом русском. – Меня зовут Исаак Лейбовиц, я представляю израильскую делегацию…

– Да, я уже это заметил, – кивнул я на его бэйджик.

– У меня к вам деловое предложение. Могли бы мы обсудить его где-нибудь в тихом месте?

– Деловое? Интересно… Ну давайте где-нибудь уединимся, – предложил я, совершенно не чувствуя подвоха.

– Тут неподалеку есть кафе для членов спортивных делегаций, если вы не против, то можно там посидеть и поговорить в спокойной обстановке, за чашечкой хорошего кофе. Кофе там и правда хороший, я уже проверял, – обезоруживающе улыбнулся Лейбовиц.