Не знаю, что меня заставило — может, интуиция, инстинкт, какое-то шестое чувство, — но я на ходу оглянулся и тут же понял, что за мной следят.
Их было двое: мясистые белые парни с усиками, похожие на копов или голубых байкеров, раскатывающих на крутых мотоциклах по улице Кастро — только у байкеров прически получше. Оба в застегнутых ветровках цвета старого цемента и голубых джинсах, у каждого на ухе по «блютузу». Я сразу подумал о том, что может висеть под такой ветровкой на поясе у копа, и вспомнил бэтманскую портупею дээнбиста в грузовике.
Я даже не сбился с ноги, только сердце заколотилось. В общем-то я предвидел это с тех пор, как взялся за тиражирование «параноид-иксбокс». Ребята из ДНБ должны были сообразить, чем я занимаюсь, несмотря на все принятые мною меры предосторожности. Недаром же дама с топорной стрижкой предупредила, что они с меня глаз спускать не будут, что я теперь «меченый». Только сейчас мне стало понятно, что все это время я ждал, когда меня арестуют и отвезут обратно в тюрьму. Ну и чего такого? Почему Даррела держат в тюрьме, а для меня должны сделать исключение? Чем я лучше него? Мне даже не хватило духу рассказать всю правду своим родителям. И отцу Даррела тоже.
Я ускорил шаг и мысленно провел инвентаризацию имущества. Так, в сумке у меня никакого компромата, если не считать мой скулбук с крякнутой операционкой, почтовой программой и прочим софтом. Но точно в таком же состоянии находится половина школьных ноутбуков. Я перекодировал память моего мобильника — разделил-таки на две части, открываемые разными паролями: одну для посторонних, на случай необходимости; а вторую для действительно секретной информации. Внешне скрытая секция выглядит, как ничего не значащая туфта — такой ее делает используемая мной шифровальная система. Поэтому никто даже не догадается о существовании тайного содержимого памяти.
Итак, дисков при мне нет, также как инкриминирующих улик в ноутбуке. Конечно, если они хорошенько покопаются в моем иксбоксе, вот тогда, как говорится, геймовер, игра закончена.
Я сделал все возможное, чтобы прикрыться, остальное от меня не зависело. И я замедлил шаг. От судьбы не убежишь. Я зашел в ближайшую забегаловку, где готовили буррито, и заказал себе один с начинкой из карнитас, рубленой свинины, и с дополнительной порцией сальсы, острого соуса. Хоть пожрать напоследок. Взял еще большой стакан ледяной орчаты, напитка из риса со сладковато-водянистым вкусом рисового пудинга (гораздо приятнее, чем может показаться).
Стоило мне приняться за еду, меня тут же охватило необычайное спокойствие. Либо я отправлюсь за решетку за свои «преступления», либо нет. Все равно мне не предоставили полной свободы, а лишь вывели на прогулку на длинном поводке. Моя страна перестала быть моим другом; мы находились по разные стороны фронта, и эту войну я, очевидно, проиграл.
Парни вошли в забегаловку, когда я доедал буррито и подумывал заказать на сладкое чуррос, пончики с коричным сахаром, жаренные во фритюре. Наверное, им наскучило дожидаться снаружи, особенно когда стало ясно, что речь идет о тяжелом случае обжорства.
Они подошли к стойке и остановились позади меня, перекрыв путь к отступлению. Я забрал свои чуррос от симпатичной старушки за прилавком и подал ей деньги, торопливо откусывая от пончика прежде, чем обернуться — хотелось успеть насладиться моим десертом, может быть, последним за долгий-долгий срок.
Я обернулся. Они стояли так близко, что я различил прыщ на щеке у того, что слева, и каплю, выглядывающую из ноздри того, что справа.
— Простите, — сказал я и попытался протиснуться между ними. Тот, что с соплей, чуть подвинулся, не пропуская меня.
— Сэр, — произнес он, — не могли бы вы пройти с нами? — и показал рукой на дверь забегаловки.
— Извините, но мне надо доесть, — ответил я, снова пытаясь пролезть между двумя качками. На этот раз Сопливый уперся рукой мне в грудь. Он начал часто сопеть, отчего капля на каждый выдох высовывалась из ноздри. Наверное, я тоже запыхтел, сам того не замечая из-за стука собственного сердца.
Его приятель отогнул край ветровки, где у него был пришпилен полицейский значок.
— Полиция, — сказал он. — Прошу пройти вместе с нами.
— Сейчас, только заберу свое барахло, — упирался я.
— Ничего, мы об этом позаботимся, — сказал Прыщавый, а Сопливый шагнул вплотную ко мне, приставив ступню к внутренней стороне моей ступни. Такой прием применяется в боевых искусствах, чтобы вовремя почувствовать и предотвратить очередное движение противника.
Но я и не думал сопротивляться или бежать. От судьбы не убежишь.
Они повели меня к выходу из забегаловки, а потом за угол, где стояла «краун-виктория» без обозначений принадлежности полиции. Впрочем, то, что это полицейская машина, не секрет ни для кого из жителей современного города. Только копы все еще не пересели на модели меньших размеров теперь, когда бензин подорожал до семи баксов за галлон. И только копы могут позволить себе поставить машину во втором ряду посреди улицы Ван-Несс в нарушение уму непостижимых правил парковки в Сан-Франциско, не боясь, что их тачку отбуксируют эвакуаторы, которые непрерывно колесят по городу в поисках добычи, а затем взимают хищническую мзду за освобождение со штрафной стоянки угнанного ими автомобиля.
Сопливый высморкался. Он сидел рядом со мной на заднем сиденье. Его напарник расположился впереди и тыкал одним пальцем по кнопкам древнего ноутбука в износоустойчивом корпусе. Судя по внешнему виду, им могла пользоваться еще семейка Флинтстоунов в своем каменном веке.
Сопливый выжидательно посмотрел на меня.
— Мы просто зададим вам несколько формальных вопросов.
— Могу я видеть ваши значки? — попросил я, не сомневаясь, что эти парни из полиции. Просто пусть убедятся лишний раз, что мне известны мои права.
Сопливый на мгновение вынул значок и тут же спрятал, но Прыщавый повернулся с переднего сиденья и держал свой достаточно долго, чтоб я успел рассмотреть номер полицейского дивизиона и четырехзначный личный номер, который легко запомнил: цифрами 1337 хакеры обозначают буквосочетание «leet» — «элита».
— У вас есть при себе какой-нибудь документ, удостоверяющий личность? — Оба вели себя очень вежливо и даже не пытались запугивать меня, в отличие от дээнбистов, когда я попал к ним в лапы.
— Я арестован?
— Вы временно задержаны в интересах обеспечения вашей и общественной безопасности, — объяснил Сопливый.
Я протянул ему свое водительское удостоверение. Сопливый передал карточку Прыщавому, а тот стал медленно впечатывать данные в компьютер. Я заметил, как он сделал ошибку, и чуть не поправил его, но сдержался, решив, что лучше не высовываться попусту.
