За два месяца до подхода к Зирде «Тантра» начала попытки связаться с внешней станцией планеты. Здесь была только одна станция на небольшом, лишённом атмосферы природном спутнике, находившемся ближе к Зирде, чем Луна к Земле.
Звездолёт продолжал звать и тогда, когда до планеты осталось тридцать миллионов километров и чудовищная скорость «Тантры» замедлилась до трёх тысяч километров в секунду. Дежурила Низа, но и весь экипаж бодрствовал, сидя в ожидании перед экранами в центральном посту управления.
Низа звала, увеличивая мощность передачи и бросая вперёд веерные лучи.
Наконец они увидели крохотную блестящую точку спутника. Звездолёт стал описывать орбиту вокруг планеты, постепенно приближаясь к ней по спирали и уравнивая свою скорость со скоростью спутника. «Тантра» и спутник как бы сцепились невидимым канатом, и звездолёт повис над быстро бегущей по своей орбите маленькой планеткой. Электронные стереотелескопы корабля теперь прощупывали поверхность спутника. И внезапно перед экипажем «Тантры» появилось незабываемое зрелище.
Огромное плоское стеклянное здание горело в отблесках кровавого солнца. Прямо под крышей находилось нечто вроде большого зала собраний. Там застыло в неподвижности множество существ, непохожих на землян, но, несомненно, людей. Астроном экспедиции Пур Хисс, новичок в космосе, заменивший перед самым отъездом испытанного работника, волнуясь, продолжал углублять фокус инструмента. Ряды смутно видимых под стеклом людей оставались совершенно неподвижными. Пур Хисс повысил увеличение. Стало видно возвышение, обрамлённое пультами приборов, с длинным столом, на котором, скрестив ноги, перед аудиторией сидел человек с безумным, устремлённым вдаль взором пугающих глаз.
— Они мертвы, заморожены! — воскликнул Эрг Ноор.
Звездолёт продолжал висеть над спутником Зирды, и четырнадцать пар глаз, не отрываясь, следили за стеклянной могилой — это действительно была могила. Сколько лет сидят здесь эти мертвецы? Семьдесят лет назад замолчала планета, если прибавить шесть лет полёта лучей — три четверти века…
Все взгляды обратились к начальнику. Эрг Ноор, бледный, всматривался в палевую дымку атмосферы планеты. Сквозь неё тускло просвечивали едва заметные штрихи гор, отблески морей, но ничто не давало ответа, за которым они явились сюда.
— Станция погибла и не восстановлена за семьдесят пять лет! Это означает катастрофу на планете. Надо спускаться, пробивать атмосферу, может быть, сесть. Здесь собрались все — я спрашиваю мнения Совета…
Возражать стал только астроном Пур Хисс. Низа с негодованием рассматривала его большой хищный нос и низко посаженные некрасивые уши.
— Если на планете катастрофа, то никаких шансов на получение анамезона у нас нет. Облёт планеты на небольшой высоте и тем более приземление уменьшат наш резерв планетарного горючего[8]. Кроме того, неизвестно, что случилось. Могут быть мощные излучения, которые погубят нас.
Остальные члены экспедиции поддержали начальника.
— Никакие планетные излучения не опасны кораблю с космической защитой. Выяснить, что случилось, — разве не за этим мы посланы сюда? Что ответит Земля Великому Кольцу? Установить факт — ещё очень мало, надо объяснить его. Простите мне эти ученические рассуждения! — говорил Эрг Ноор, и обычные металлические нотки в его голосе зазвенели насмешкой. — Вряд ли мы сможем уклониться от своего прямого долга…
— Температура верхних слоёв атмосферы нормальна! — радостно воскликнула Низа.
Эрг Ноор улыбнулся и стал снижаться осторожно, виток за витком, замедляя спиральный бег звездолёта, приближавшегося к поверхности планеты. Зирда была немного меньше Земли, и на низком облёте не требовалось очень большой скорости. Астрономы и геологи сверяли карты планеты с тем, что наблюдали оптические приборы «Тантры». Материки сохранили в точности прежние очертания, моря спокойно блестели в красном солнце. Не изменили свои формы и горные хребты, известные по прежним снимкам, — только планета молчала.
Тридцать пять часов люди не покидали своих наблюдательных постов.
Состав атмосферы, излучение красного светила — всё совпадало с прежними данными о Зирде. Эрг Ноор раскрыл справочник по Зирде и отыскал столбец данных по её стратосфере. Ионизация оказалась выше обычной. Смутная и тревожная догадка начала созревать в уме Ноора.
На шестом витке спусковой спирали стали видны очертания больших городов. По-прежнему ни одного сигнала не прозвучало в приёмниках звездолёта.
Низа Крит сменилась, чтобы поесть, и, кажется, задремала. Ей показалось, что она спала всего несколько минут. Звездолёт шёл над ночной стороной Зирды не быстрее обычного земного спиролета. Здесь, внизу, должны были расстилаться города, заводы, порты. Ни единого огонька не мелькнуло в кромешной тьме внизу, как ни выслеживали их мощные оптические стереотелескопы. Сотрясающий гром рассекаемой звездолётом атмосферы должен был слышаться за десятки километров.
Прошёл час. Не вспыхнуло ни одного огня. Томительное ожидание становилось невыносимым. Ноор включил предупредительные сирены. Ужасный вой понёсся над чёрной бездной внизу, и люди Земли надеялись, что он, слившись с грохотом воздуха, будет услышан загадочно молчавшими обитателями Зирды.
Крыло огненного света смахнуло зловещую тьму. «Тантра» вышла на освещённую сторону планеты. Внизу продолжала расстилаться бархатистая чернота. Быстро увеличенные снимки показали, что это сплошной ковёр цветов, похожих на бархатно-чёрные маки Земли. Заросли чёрных маков протянулись на тысячи километров, заменив собою всё — леса, кустарники, тростники, травы. Как рёбра громадных скелетов, виднелись среди чёрного ковра улицы городов, красными ранами ржавели железные конструкции. Нигде ни живого существа, ни деревца — только одни-единственные чёрные маки!
«Тантра» бросила бомбовую наблюдательную станцию и снова вошла в ночь. Спустя шесть часов станция-робот доложила состав воздуха, температуру, давление в прочие условия на поверхности почвы. Всё было нормальным для планеты, за исключением повышенной радиоактивности.
— Чудовищная трагедия! — сдавленно пробормотал биолог экспедиции Эон Тал, записывая последние данные станции. — Они убили сами себя и всю свою планету!
— Неужели? — скрывая навёртывающиеся слёзы, спросила Низа. — Так ужасно! Ведь ионизация вовсе не так сильна.
— Прошло уже порядочно лет, — сурово ответил биолог. Его горбоносое лицо черкеса, мужественное, несмотря на молодость, сделалось грозным. — Такой радиоактивный распад тем и опасен, что накапливается незаметно. Столетия общее количество излучения могло увеличиваться кор за кором[9], как мы называем биодозы облучения[10], а потом сразу качественный скачок! Разваливающаяся наследственность, прекращение воспроизведения потомства плюс лучевые эпидемии. Это случается не в первый раз — Кольцу известны подобные катастрофы…
