Лагерь весь размещался в общирном балагане из обтянутых разнокалиберными кусками брезента жердей. Места тут было много, метров тридцать, но не вполне квадратных. Форма балагана определялась стволами и ветвями деревьев, составлявших его основу и маскировку. За пределами этого пространства старались не наследить и выходили только по делу. Пищу готовили на спиртовке, воду брали из шланга, замаскированного где-то снаружи так, что вода поступала по нему самотеком. Канализационный сток тоже был организован прямо из балагана, из-за шторки в углу.
Прежде всего, вскрыли ящики с приборами. Три носимых на ремнях пульта и сменные блоки детектирования — датчики. Блоки были на все виды излучения, а на некоторые виды излучения и не по одному. Пока вставляли свежие батареи, Марат, помогавший сегодня, молча показал пальцем в угол балагана, где из кучи свертков, футляров и ящиков торчал уголок такого же пульта, что и только что привезенные. Впрочем, остальную часть этой кучи составляли тоже дозиметры, радиометры и даже рентгенметры почти всех известных типов. Из чего можно было сделать вывод, что аппаратуру после работы отсюда не вывозили.
Этот пульт оказался исправным, а вот подключенный к нему блок детектирования, Викторовича не порадовал. Блок для рентгеновских измерений вряд ли может оказаться полезным для решения его задачи. Да и возни с ним много. Длительный прогрев, компенсация, перекомпенсация… Но зато к пульту можно пристыковать любой датчик из привезенных с собой. Лишний прибор не помешает.
Не тут то было. Разъем кабеля оказался варварски сплющен, и открутить его просто не получилось. Ясно, что не великий спец с этим прибором управлялся. Но бросать не хотелось, и Викторович вставил в него новые батареи, установил дату и время и включил на прогрев. Потом скомпенсировал, перевел в режим автоматической записи и повесил на сук повыше, чтобы под ногами не путался.
А сам вместе с Маратом потащил расставлять по местности нейтронные блоки. Тяжелые они, килограмм по десять. И нести их почитай полтора километра. И не по паркету. То вверх, то вниз, то сквозь кусты, то через ручей. Больше часа добирались. Расставили их точно в тех местах, что заранее были запланированы. Замаскировали да и оставили до вечера. У этих приборов предусмотрена в программе запись результатов через заданный период. Так что сами справятся. А людям в этих местах долго оставаться небезопасно, так что лучше не гневить судьбу, а смыться поскорее.
Вечером сходили к оставленным приборам. Перегнали записанные данные на переносной компьютер, проверили питание и оставили на ночь. А сами скорее подальше от этого подозрительного и весьма опасного места.
Когда данные были просмотрены, стало ясно, что действительно что-то здесь неладно. Все три прибора засекли по пять случаев регистрации нейтронов. Все одновременно. Но вот сами показания могли кого угодно поставить в тупик. Весь день одни нули. И только короткие периоды, когда прибор сначала молчит, потом показывает совсем небольшое значение мощности дозы, а потом снова молчит. И все это в течение одной минуты.
Тут еще пришлось поломать голову, почему дозиметр всю дорогу записывает по одному отсчету каждую минуту, а тут вдруг в течение одной минуты три записи: ноль, потом чуть-чуть, потом тоже ноль. Благо, время на размышления нашлось. Сообразил, что разработчики заставили программу прибора следить за изменениями измеряемой величины и реагировать на них более частыми записями. Ну и, как водится, внимательнее перечитал руководство. Точно. Догадка оказалась верной. Только записи не учащались с изменениями показаний, а просто производились в моменты, когда эти изменения фиксировались.
Кроме совпадений этих событий по времени поражало еще и совпадение результатов измерений по величине. На табло прибора после запятой три знака. Различие наблюдалось только в третьем, что для дозиметрических измерений — да чепуха какая-то. Не бывает так. Для таких измерений, если разница меньше пяти процентов — значит, приборы врут. Но еще более странным это кажется потому, что приборы стояли в разных местах, расположенных на одной линии. То есть они не могли оказаться на равных расстояниях от источника излучения.
Эти странности ну никак, ни в какую физическую картину не ложились. Викторович задумчиво уписывал третью миску каши, которую дневальный не уставал подкладывать, когда Марат спросил: «А этот четвертый пульт тоже на ночь оставляем работать?» Действительно, найденный утром ДКС, оставленный на суку, был забыт новым хозяином, проспавшим весь день без зазрения совести. При внимательном рассмотрении выяснилось, что батарейки в нем подсели заметнее, чем у пультов с нейтронными датчиками. На всякий случай перекачал с него данные и увидел, что и здесь были отмечены возрастания показаний в те же самые интервалы времени. Да еще какие увеличения. Если в другие, длительные периоды показания не превышали двух десятых, то в моменты увеличения показания составляли около сотни.
Викторович непонимающе заозирался по сторонам, возвращаясь из мира раздумий в реалии насущности. Четыре пары глаз следили за ним неотрывно и взирали с неподдельным интересом.
— Простите за нескромный вопрос. Кто работал с этим прибором?
— Тут до Вас один мужик. Из самой первой бригады. Месяца четыре назад. Он уже уехал. — Это Андреич отозвался, как старший — надо понимать.
— И что этот мужик рассказывал?
— Ругался тот мужик. Сказал, что прибор дерьмовый. Что его только настраивать да перенастраивать весь день надо, а работать с ним невозможно. Он час с ним бился. Только, говорит, наладишь, а он как взбесится, и снова все повторять надо. Мы потом всех предупреждали, чтобы с этими приборами сюда даже и не совались. Плохие они.
Викторович посмотрел на груду музейных экспонатов в углу, и в воображении его возникла, как живая, такая картина. Измученный собственным непониманием, разомлевший в тропической жаре, мужик лупит чем-то тяжелым по не полюбившемуся дозиметру, кричит слова гневные и неправедные, чтобы бестолочь свою на обозрение не выставлять. И в результате задача не решается, да еще и куча народа облучилась. А ведь с первого захода могли прекрасную зацепку получить. Да на основании таких данных любой… Ну, может и не любой… В общем быстрей бы разобрались. И с меньшими потерями.
Полученные данные исчерпывающего объяснения пока не находили. Однако подозрения внешней разведки подтверждали. Здесь действительно раз в полтора — два часа на несколько секунд включается очень мощный источник непонятного излучения.
За день выспался, так что ночью сон не шел. И жарко. Хотя нижние полотнища балагана и откинуты — снаружи тоже влажная духота тропиков. Судя по книгам, ночные джунгли должны быть наполнены звуками, а тут — тихо. Тишина не абсолютная. Шелест листвы, вскрики жителей леса. Но не часто, а так, вроде как для приличия. Ощущение, будто этот источник излучения и фауну местную изрядно проредил. Говорят, птицы выдерживают большие дозы радиации. Птиц он днем замечал. Летают они здесь. А вот зверушек никаких не встречал. Насекомых, помнится, видел. И по растительности не скажешь, что она от радиации пострадала. Много мелкой поросли и старых гнилых стволов. Но считать это ненормальным он бы не стал. Хотя и не специалист, но, надо полагать его наниматели об этом подумали.
