Владислав Изотов - Гражданин 19f

К камерам ожидания вела очередная сеть широченных пустых коридоров. В этом лабиринте можно было запросто заблудиться, если бы не услужливые подсказки системы надзора и световые маркеры «объёмного» текста, всплывающие тут и там — теперь уже на общефедеральной кодировке. Ким не очень хорошо понимал унияз, и некоторые надписи оставались для него непонятными. Зато «говорилка в голове» изъяснялась на очень чистом диалекте Финикса, даже имитируя наречие ист-сайдовских трущоб, в которых Ким прожил большую часть сознательной жизни. Через некоторое время, назойливый голос стал казаться приятным — всё-таки, маленькая частичка родной обстановки в совершенно чуждом мире, где всё, абсолютно всё резко контрастировало с привычными образами. Огромные, стерильные коридоры, излучавшие красноватое свечение, были совершенно не похожи на узенькие, захламленные переходы Финикса с серебристо-серыми титано-гаруленовыми стенами, внутри которых царила вечная давка. Композитный универсал-комбинезон выглядел и носился совершенно не так, как старая, знакомая одежда — на нём небыло ни застёжек, ни пуговиц, он просто «склеивался» и «расклеивался» в нужный момент; текстура ткани на ощупь была очень жесткая, шершавая, но плотно прилегая к телу, трубчатое волокно будто «растекалось», и костюм уже сидел как вторая кожа. Здесь даже воздух был какой-то особенный, у него был собственный, непередаваемый запах, совсем не такой, как на Финиксе — возможно, атмосферный наполнитель включал какие-то иные компоненты. И эти… «Синтеты». Каждый раз, когда за углом мелькала очередная тень квазиживой машины, Ким невольно вздрагивал. Вроде бы это называлось «эффектом зловещей долины»; техника, которая имитировала «настоящую» жизнь так хорошо, что становилась неотличимой от неё, вызывала подсознательную неприязнь и страх у живых людей. По крайней мере, какое-то время. Сами граждане ОФС, наверное, уже давно принимали копошение всех этих странных механизмов разнообразных форм и размеров за неотъемлемую часть городского пейзажа. Блуждая по комплексу, Ким насчитал уже пять «типов» подобных существ, хотя учитывая способность таковых изменять собственную структуру, это могла быть и вовсе одна модель синта, принимавшая разные функциональные формы. Из них, ни одна не была гуманоидной.

Наконец, казавшийся бесконечным коридор вывел во внушительных размеров зал с очень высокими потолками и «застеклённым» фасадом. За мерцающей плёнкой со знакомой вязью шестиугольников открывался захватывающий дух вид: в ночной мгле, из пелены стелящейся тёмно-малиновый дымки, выступали чернеющие провалы монолитных структур, гигантов, закрывающих две трети неба. Они были усыпаны мелкими огоньками, мерцающими холодным тусклым светом, словно звёзды на ржавом небе Финикса. В этой темноте, Ким не мог определить реальных размеров этих титанических строений, но даже по самым скромным соображениям, они были в пятьдесят, а то и в семьдесят раз больше любой постройки, виденной им на родине. Это были настоящие рукотворные горные массивы, не уступавшие в размерах Хребту Ариадна, лежавшему в тридцати пяти милях к северу от родной колонии. Ким с трудом оторвал от панорамы взгляд, полный изумления.

В зале (называть это помещение «камерой» уже не поворачивался язык), помимо Кима находилось ещё около десятка человек. До этого, ни в лабиринте коридоров, ни в таможенном КПП, ему не встретилось ни одной живой души (не считая людей, прилетевших вместе с ним). Почти все ожидающие носили одинаковые тёмные комбинезоны, отличавшиеся лишь количеством карманов и видом прицепленной аппаратуры непонятного назначения. Лица были бледны и угрюмы, но почти всегда чисто выбриты. Никто даже не обратил внимания на вошедшего — словно музейные фигуры-проекции, граждане застыли на своих местах, кто-то стоя, а кто-то сидя в удобных креслах-«коконах». Над правым крылом зала развернулась огромная световая проекция странного существа с чертами зверя и человека — таких, кажется, называли «химерами» — что-то сухо объяснявшего на униязе. Эти «химеры» стали достаточно популярными аватарами в медийной сфере после того, как на Арде вымерла подавляющая часть былой биосферы. В речевке, вроде бы, говорилось о какой-то программе «консервации водорода». Что-то связанное с большими звёздами. Ким решил не вдаваться в подробности — пока, эта болтовня его не касалась: среди тёмных фигур он искал брата. Его внешность была знакома лишь по стереограммам в отрывках тех посланий, которые редко доходили на допотопные терминалы «Альфатранса». Голос Фиделя Ким слышал только через фильтр автоматического переводчика, искаженный до неузнаваемости, и с полуторасекундной задержкой. Кричать же через весь зал, привлекая к себе внимание, очень не хотелось.

В другом конце зала из «кокона» поднялась сутулая фигурка, и медленно, вразвалочку, засеменила к Киму. Неужели это он?.. Ким, почему-то, представлял брата другим. Похожим на себя, по крайней мере. Хотя, они не были близнецами; Фидель был на полтора года старше, и родился ещё до вступления ОФС в Колониальные Войны.

— К-Ким?.. Ким Келли? — прохрипел человек, не скрывая волнения. Ким вглядывался в черты его лица… Да, сомнений быть не могло. Это и правда был он.

— Ну, здравствуй, брат…

Фидель явно не понимал языка. Он сделал жест рукой, чтобы Ким остановился, и какое-то время стоял, сосредоточенно потирая лоб. Не прошло и десяти секунд, как тот заговорил на знакомом диалекте.

— Ким. Поверить не могу, что ты теперь с нами.

— Я тоже, братюнь, я тоже…

Фидель крепко схватил протянутую руку костлявыми пальцами — его пятерня казалась маленькой, почти рахитичной, но в рукопожатии чувствовалась сила. Всё-таки, как же они были не похожи… Ким был невысоким, широкоплечим мужчиной атлетического телосложения, с длинной копной темных волос и желтоватой кожей, в то время как Фидель был сутулым, длинным и тощим, но жилистым, словно его конечности оплетали старинные найлоновые тросы, носил короткую стрижку и был бледен, как приведение.

— Ну, как ты? Как долетел?

— «Долетел»… До сих пор шатает. Чтобы я ещё раз в этом гробу куда-нибудь…

Фидель покачал головой.

— Так и знал ведь. Ничего, домой приедем, будешь как новенький. Людей и через «магистраль» перебрасывают, и ничего им не делается, а это так, сущая ерунда. Три миллиарда километров, на сайклере, тьфу!

— Так ведь не «серебряный премиум», чёрт возьми, а долбанный транскап! — улыбнулся Ким — слушай, давай потихоньку пойдём отсюда. Ты сейчас на авике, или?..

— Ну пошли, пошли… Чёрт, вот Лори тебя увидит… Да нет, какой там… Чтобы служебный аэродайн по личным нуждам затаскивать? Так и гражданстат слетит ко всем чертям. Тут с этим строго. Да здесь до станции рукой подать, а на маглеве до анклава меньше часа, потом ещё минут двадцать пешочком, и ты дома.