После еды мужчины перешли в курительный салон. Друг рассказывал о своей последней поездке за Далекие Бугры. Отсутствие жены позволило ему поведать несколько весьма пикантных историй. Друг оставался верен себе. Это поощряло ЕГО надежды. В возникшей паузе между глотком коньяка и затяжкой ОН спросил:
— Могу ли я попросить тебя о небольшом одолжении?
— Валяй! — Пригласительно-повелительно махнул рукой Друг.
— Ты не мог бы подержать мою кошку у себя, пока я съезжу в Орбо-Нова?
Друг сделал незапланированную затяжку:
— Короче говоря, сколько тебе нужно денег, чтобы привезти сюда эту профурсетку?!
Способность Друга к авантюрам находилась в прямой связи с требуемыми от него суммами, но в этот раз деньги требовались не такие уж существенные, да и романтику Друг по старой памяти ценил. Отдав все необходимые распоряжения по телефону, Друг внезапно предложил отметить это событие. ОН был согласен, слишком хорошо все обернулось; возникшая пауза, если ее не заполнить, грозила поглотить без остатка наметившееся действие.
Друг оделся — скромно, но элегантно, с непроницаемым лицом сообщил что-то правдоподобное супруге, поцеловал в румяные рекламные щечки прелестных малюток — Гордость Нации и, с трудом сохраняя солидность походки, направился к "мальме".
В машине Друг аж засветился, все его подмигивания и ухмылки обещали некий невероятный сюрприз. Ехали недолго, до нового, но уже вполне престижного района. Около весьма респектабельного многоквартирного дома Друг остановил машину, огляделся, взял купленный по дороге букет и легкой, прежней, мальчишеской походкой заспешил под мелким дождиком к подъезду. ОН неторопливо шел следом, понимая, что за ним-то следить не будут, да и цель визита была ЕМУ не ясна.
Очаровательная смуглянка, нынешняя любовница Друга, встретила их с нескрываемой радостью и ОН с легкой завистью отметил, что вообще женщины любят Друга. Впрочем, и тот платит им взаимностью.
Посмеиваясь, друг рассказывал девушке о предстоящей авантюре, та ахала, поглядывая на НЕГО с некоторым уважением. Когда же Друг заговорил о кошке, то и она, поняв, заговорщически заулыбалась. Ее соседка, премилая женщина, охотно поможет пристроить ЕМУ животное. У нее доброе сердце и еще одна кошка в доме к трем имеющимся вряд ли создаст проблему. Не слушая ЕГО слабые возражения, она выскочила из квартиры и вскоре вернулась, буквально волоча за собой явно незасмущавшуюся соседку. Свечение Друга перешло в сияние и теперь причина этого феномена стала ясна и ЕМУ: соседка была как две капли воды похожа на НЕЕ тогда, двенадцать лет назад… Сюрприз удался.
Утирая вялой рукой обильный пот с побледневшего лба, он промямлил, что-то о приятном знакомстве, потом о совпадении пристрастий, затем, ускоряясь до невнятности, изложил свою просьбу. Не дожидаясь согласия, поблагодарил за него, выразил надежду, что его кошка не принесет неприятностей. Вкратце описав ее миролюбивый характер, ОН заметил, что, к сожалению, за недостатком времени ее привезет Друг. После чего, извинившись, откланялся, оставив в гостиной несколько ошарашенных слушателей. Друг нагнал ЕГО в прихожей:
— Ты извини, что так получилось.
— Да нет, что ты, спасибо тебе большое.
— Я все же не думал, что это так серьезно, надеялся, что все еще обойдется, девочку вот эту нашел, ты не думай, она xорошая… Но ты, видно, твердо решил. Что ж успеха тебе! Привет Орбо-Нова!
ЕГО появление в Пневмопорте вызвало сенсацию — уже давно не было желающих поглядеть на Орбо-Нова, а теперь, в связи с наметившимся кризисом, путешествие стало ко всему еще и небезопасным. Немалое удивление вызвали и ЕГО объемистые саквояжи, битком набитые сигаретами, продуктами, разнообразной одеждой и еще тысячами всяких мелочей. Денег у НЕГО почти не оставалось — покупки, билеты, пошлины, долги. Упаковаться Ему помогла давешняя соседка, приехавшая за кошкой. Посидели за чашечкой чая, пощебетали. ОН был многозначительно и непривычно для себя молчалив. Это произвело впечатление. Но дальше щебета дело не пошло. Годы приучили ЕГО к определенному стилю жизни, в который вполне вписывались еженедельные поездки в Гавань на Набережную. Деньги — самое дешевое, чем можно расплатиться. Особенно с женщиной… Но и надежду давить на корню не нужно. Там видно будет. Что именно будет видно, пока было не понятно.
В настоящий же момент ОН истекал потом в многослойной зимней одежде под любопытно-недоуменными взглядами служащиx. Наконец, объявили ЕГО рейс. С трудом отрывая ноги в тяжелых бахилах, он засеменил по сверкающей прямой кишке перехода, сопряженной с темнеющим задним проходом лайнера. Потом долго умащивался в индивидуальной ячейке, искоса наблюдая, как огнекрылый неупад сначала медлительно разбегался, затем, заклекотав, взмахнул крыльями, подпрыгнул и — воспарил. Еще несколько сильных взмахов и, пронзив неосторожную тучку, лайнер устремился в Орбо-Нова, на восток, на прощание покрутив сияющим клювом и уронив несколько серебристых перьев на белеющий внизу помет Пневмопорта.
Потом летели над Гаванью и ОН снова несколько ностальгически вспомнил мастериц с Набережной. Линялым зеркалом в оспинах островов блеснуло море. Вскоре запекшимся струпом появилось побережьв Санитарной 3оны. Неупад снизился и стали видны бесконечные, выкрашенные в хаки плоскости долин, редкие морщины траншей, разбегающиеся к родинкам жилых дотов. По мере приближения к Нейтрали пейзаж все больше напоминал чертежи из учебника фортификации. Под крылом мелькнула богато иллюминированная Райская Арка — вход для перебежчиков из Орбо-Нова, переходящий в туннель под всей территорией Санитарной Зоны. Выжженная, пристрелянная просека пятикилометровой ширины отделяла Арку от Стального Вала.
Это и была Нейтраль. С высоты полета неупада черепа неудачников были не видны, но воображение их живо дорисовывало. Стальной Вал за эти годы сильно почернел, листы кое-где разошлись, из швов сыпался песок, местами даже проросли деревья, из мимикрии выбравшие черно-ржавый цвет листвы. Сам Вал был устроен так, что ни залезть, ни спуститься с него в обход Ворот было практически невозможно. В башне над ними отутюженные образцово-показательные стражи крутили самокрутки, динамо и хвосты крупного рогатого скота, являя тем самым пример дружелюбия и боеготовности одновременно.
За Стальным Валом территория Орбо-Нова была приведена в так называемый аэро-идеологический вид — большие площади земли с воздуха представлялись плакатами. Сначала ЕМУ еще было интересно читать всю эту давно позабытую чушь, но потом начало рефлекторно тошнить, и остаток пути ОН провел над гигиеническим пакетом. ОН пришел в себя только когда неупад устало шлепнулся в приготовленное гнездо и к нему со всех сторон понеслись машины с кормом и питьем. Пора было ступить на землю Орбо-Нова.
