был кабинет главы, через приоткрытую дверь которого было чуть слышно толи мурлыканье, толи шепот. За пару шагов от кабинета уже можно было различить слова: «…это ещё не любовь, это лишь такой закон борьбы противоположностей…». Шепот изменился на властный тон. «входите, кто там топает»,– донеслось из кабинета.
За большим столом из красного дерева в кожаном кресле сидела Антонина Андреевна Григорьева-Апполонова13, крутя в руках карандаш.
«А, это ты Паулина,– уже более мягко сказала глава, – присаживайся, выкладывай с чем пришла.»
«Добрый день, Антонина Андреевна, я показать наработки заскочила, вот например,– министр просвещения протянула главе несколько листов и продолжила,– нам нужна реформа образования, первым делом нужно убрать из системы оценок все неудовлетворительные баллы и оставить только наивысшие, тогда всё будут идеально сдавать экзамены и хорошо учиться.»
– Стой, стой. Наша проблема не в плохой успеваемости, у нас в деревне просто нет ни одного профессора или преподавателя, да и студентов тоже нет, грызть гранит науки некому, понимаешь? Что там дальше?
– Поняла, делегирую грызть гранит науки Лучиано Араджяна, не беспокойтесь. А вот у меня ещё пара нововведений, например, спиннер, такая штука, которую между двух пальцев зажимаешь и можно крутить, а можно и на одном пальце, правда, здорово?
–О да, спасибо, но я думаю население ещё к этому не готово, ты слишком опережаешь время,– говорила глава, стараясь сделать максимально ехидное лицо, – что-то ещё?
– Вот, я думаю вам надо построить отдельно стоящую спальню на площади, назовем мы её мавзолей, там можно будет лежать и в обеденный перерыв, не только ночью.
– Прости, Паулина, а зачем нам это?
– А это я ещё и сама не поняла, но твердая уверенность в необходимости постройки мавзолея сидит во мне уже три дня.
– Ладно, свободна, оставляй бумаги, я их изучу, а сама возьми выходной, ты славно потрудилась.
Неспешно шагая по тенистой аллее возле администрации Паулина думала, как же здорово всё-таки прошла встреча, он даже надеяться на такое не могла. Аджуога Твумаси видимо уже ушла, да и вообще, вокруг была такая приятная тишина, что даже не хотелось двигаться.
«Олух!» – раздался крик за спиной. И только девушка стала поворачиваться на звук, её тут же оглушили ударом прямо по тугому хвосту из волос.
Глава 3
Планета Kepler-452b, деревня «Нижние Колокольца Миллениум», дом №.7
Здесь проживала семья Араджян, состоящей из главы семьи Лучиано и его супруги Голди. Мужчина был универсальным и единственным рабочим в деревне, абсолютно все задания от министров приходили к нему. И всё же ни тяжелый труд, ни грязная работа не мешали ему выглядеть всегда опрятно, свеженачищенные туфли, хлопковая рубашка заправленная в бордовые брюки, на которой верхние пуговицы даже и не подозревали про существование петель с другой стороны. Он считал преступлением прятать под одежду грудь настоящего мужчины-итальянца. Жена его обладала весьма пышными формами, носила вызывающие наряды и наносила яркий макияж, она жила надеждой, что скоро изобретут телевидение и её начнут приглашать в одно шоу за другим.
«Лучиано то, Лучиано это, Лучиано, Лучиано, Лучиано… всё время что-то кому-то нужно»,– размахивая руками и кружа по кухне кричал глава семьи.
«Дорогой, тебя сегодня ещё никто ни о чем не просил. Да и старые обещания ты так и не выполнил, табурет еле стоит, после твоей починки, можно же было постараться и сделать на совесть?» – осадила мужа Голди.
– Пойдем, я тебе покажу ещё хуже починенный табурет, клянусь, я видел такой дома у Вячеслава.
–Сядь и прекрати махать руками, ты мне всю ауру взбаламутишь.
В дверь постучали, причем можно было сразу различить враждебную интонацию, входной двери только что «начистили морду».
«Дорогая открой»,– попросил мужчина дрожащим голосом.
Голди фыркнув, распахнула дверь, даже не поинтересовавшись заранее, кто к ним ломится. На пороге стоял среднего роста полноватый мужчина, с аккуратно выбритой полоской усов и бороды вокруг рта, будто он пытался достать языком со дна чашки какао, а та оставила аккуратный круглый след на лице. На голове у него красовалось черное кеппи в белую полоску, а под пиджаком краснела бархатная рубашка. В руках он держал табурет с тремя ножками. Это был Вячеслав Бодолика – премьер министр из дома №2.
«Вот видишь любовь моя, я про этот табурет и говорил, смотри, как ужасно починен, наш то гораздо лучше»,– пропел Лучиано жене.
«Лучиано, дорогой, так это ты вчера чинил мне этот табурет! И я уж не говорю, что стало с той печью, которую ты складывал добрых пол года, при первой же растопке труба обрушилась внутрь!» – гость уже перешел на крик и даже для убедительности тряс табуретом, словно угрожая.
«Постой Вячеслав, ты знаешь, что с древнего языка фамилия Араджян означает благородный по рождению, а значит я просто не могу выполнять свою работу не добросовестно. Хочешь, пойдем я тебе покажу ещё хуже сложенную печь, твоя по сравнению с ней просто горнило из кузницы Гефеста. На вот выпей стаканчик, это лучший коньяк, итальянский, мой дед его сам добывал!» – под свой монолог Лучиано усадил премьер-министра за стол и вручил стакан, наполненный до самых краев.
«Прости, Лучиано, я действительно погорячился, а в трубу, наверное, перелетный дятел врезался, вот она и обрушилась! Идете голосовать за Антонину Андреевну Григорьевну-Апполонову13?» – спросил Вячеслав, пододвигая к себе блюдо с запечённой картошкой.
«Само собой идем, наш голос важен, да и погода хорошая, прогуляемся. А ты, если с печью сам не разберешься, говори, у меня через четыре месяца окошко есть свободное, могу подсобить!» – Лучиано так и сиял добродушной улыбкой.
«У меня мурашки от твоей алкашки! – восторженно сказал премьер министр, затем встал из-за стола и направился с табуретом к выходу, – ну, до встречи на выборах, простите еще раз за неоправданную агрессию!»
Хозяин дома закрыл дверь за гостем и тут же продолжил свои причитания о том, как мир к нему не справедлив, как он героически выносит удары судьбы и всё в таком духе. Очередную тираду оборвал крик со двора: «Олух!», затем был звук глухого удара и чего-то похожего на упавшее тело.
«Наверное, Вячеслав комара прихлопнул, они нынче матерые пошли, еще не так при падении грохочут,– говорил Лучиано, закрывая окна, – подавай обед, дорогая, я уже наработался».
Глава 4
Планета Kepler-452b, деревня «Нижние Колокольца Миллениум», палатка № б/н.
Джеки-Чак Жан-Клодович Наыбайло абсолютный военный, ветеран каждого рода войск, участвовал в сотнях войн, мог громить неприятеля, как в воздухе, так и на море, при необходимости мог стать ракетой класса воздух-воздух, да что там, ракетой люкс класса. Всё это лишь маленькая выдержка из его автобиографии. Он был невысоким мужчиной, невероятно крепкого телосложения, создавалось ощущение, что его можно использовать вместо бура, при добыче горных пород. Носил он только камуфляжный военный костюм и
