Они оказались в ловушке.
Сюя по-прежнему надеялся на встречу и объединение с Синдзи Мимурой. Имея такой широкий кругозор знаний и поразительное умение эти знания применять, Синдзи наверняка смог бы найти верный выход.
А потому Сюя продолжал сожалеть, что не рискнул дождаться Синдзи после атаки Ёсио Акамацу. «Правильно ли я поступил? — сомневался он. — Действительно там бы на меня еще кто-то напал? Или, быть может, Ёсио был исключением?»
Нет… совсем не обязательно. «Врагов» могло быть куда больше. А главное — невозможно было определить, кто твой враг. Кто остался нормальным, а кто уже спятил. «Может, — предположил Сюя, — мы и сами уже не очень нормальные? Может, мы спятили?»
Тут он почувствовал, что сходит с ума.
«В конце концов, — заключил Сюя, — у нас все равно нет другого выхода, кроме как сидеть здесь и ждать. Но придем ли мы к какому-то решение? Даже если не придем, то дождемся ночи, а там поищем Синдзи Мимуру. Только вот сможем ли мы его отыскать? Пусть остров и маленький, диаметром всего в шесть километров, найти кого-то в этих условиях очень непросто. Кроме того, сумеем ли мы это сделать до истечения лимита времени?
И далее. Предположим, что по какой-то счастливой случайности мы в конце концов объединимся с Синдзи или невесть как сами сумеем спастись. Тогда мы будем считаться беглыми преступниками. Если мы только куда-то не эмигрируем, или не останемся здесь всю последующую жизнь. И в конечном итоге какой-нибудь агент органов госбезопасности пристрелит нас где-то в трущобах и оставит наши тела на съедение жирным крысам. Те приползут и станут хватать нас за пальцы…»
Может, им все-таки лучше было сойти с ума?
Тут Сюя подумал про Ёситоки Кунинобу. Гибель друга страшно его потрясла, но на данный момент судьба Ёситоки казалась счастливее. Ему, по крайней мере, не пришлось испытать этого безумия. Ситуация казалась совершенно безвыходной.
«Может, нам лучше совершить самоубийство? — подумал Сюя. — Согласится ли Норико покончить с собой?»
Взглянув на нее, Сюя впервые увидел профиль Норико в мирном свете зари.
У девочки были хорошо очерченные брови, длинные мягкие ресницы, аккуратный носик с плоским кончиком и полные губы. Норико была очень симпатичной. Сюя мог понять, почему Ёситоки в нее влюбился.
Правда, теперь к лицу Норико прилип песок, а ее волосы, свисающие чуть ниже плеч, были растрепаны. И… конечно, там была эта проклятая штуковина. Броский серебристый ошейник, словно у рабыни древнего мира.
Кошмарная игра даже Норико лишала чуть ли не всей ее привлекательности.
Сюя внезапно ощутил прилив дикого гнева. И живо пришел в себя.
«Мы не проиграем, — яростно подумал он. — Мы останемся в живых. Мало того, мы дадим отпор. И наш ответный удар будет предельно жестким. Пусть бьют правый прямой, а я бейсбольной битой отобьюсь».
Норико открыла глаза. Их взгляды встретились.
— Что случилось? — спросила девочка.
— Ничего… я тут кое о чем думал.
Застигнутый Норико врасплох, за тем, что глазел на нее, Сюя смутился. И выпалил:
— Знаю, это прозвучит странно, но я просто надеюсь, что ты не собираешься покончить с собой.
Норико опустила глаза. Непонятно, что проскользнуло у нее на лице, хотя, вполне возможно, улыбка.
— Вообще-то не собираюсь, — сказала она. — Хотя…
— Хотя что?
Норико немного подумала.
— Пожалуй, я бы захотела покончить с собой, — продолжила она, — если бы нас осталось только двое. Тогда, по крайней мере, ты бы…
Потрясенный, Сюя покачал головой. А затем неистово ею замотал. Он совершенно случайно упомянул о самоубийстве. И никак не ожидал такого отклика.
— Прекрати. Даже не думай. Послушай, мы с тобой будем вместе до самого конца. Что бы ни случилось. Хорошо?
Норико слегка улыбнулась, протянула правую руку и коснулась левой ладони Сюи.
— Спасибо, — сказала она.
— Послушай, мы выпутаемся. Даже не думай о смерти.
Норико опять одарила Сюю легкой улыбкой.
— Значит, ты не сдался?
Сюя энергично кивнул.
— Конечно не сдался.
— Вообще-то я и не сомневалась, — сказала Норико. — У тебя всегда была эта позитивная сила.
— Позитивная сила?
Норико улыбнулась.
— Не знаю, как это сказать, но у тебя всегда было позитивное отношение к жизни. Как сейчас, когда ты решительно настроен жить дальше. Пожалуй… — На лице у Норико по-прежнему светилась легкая улыбка, когда она посмотрела ему прямо в глаза. — Именно это мне больше всего в тебе и нравится.
— Это потому что я идиот, — смущенно ответил Сюя. — Знаешь, — сказал он затем, — даже если мы сможем спастись, для меня это такого большого значения иметь не будет. Ведь у меня нет родителей. А вот ты… ты смогла бы увидеться с мамой и папой. Или с братом. Разве этого тебе не будет достаточно?
Норико опять слегка улыбнулась.
— Насчет этого я уже все решила… еще в самом начале игры. — Она помолчала, затем добавила: — А как насчет тебя?
— Ты о чем?
— Ты уже не сможешь с ней увидеться… — продолжила Норико.
Сюя заколебался. Да, все верно. Норико многое знала о Сюе. Она сама сказала: «Я уже давно на тебя посматриваю».
Сказав, что это не имеет значения, Сюя бы солгал. Он все это время был сильно увлечен Кадзуми Синтани. Мысль о том, что он больше никогда ее не увидит, казалась ему…
И все-таки Сюя с деланной беспечностью махнул рукой.
— А, ерунда.
Он хотел было добавить, что это все равно была неразделенная любовь, но его внезапно перебил рев Сакамоти. Резкий голос инструктора буквально висел в воздухе.
Остался 31 ученик
— Всем доброе утро.
Да, это был Сакамоти. Где находятся динамики, было непонятно, но голос инструктора звучал громко и четко, хотя и с некоторым искажением. Стало ясно, что динамики были размещены не только в школе, но и по всему острову.
— Это Сакамоти, ваш инструктор. Сейчас 6 утра. Как поживаете?
Прежде чем Сюя успел скривиться, от столь радостного тона Сакамоти у него внезапно отвисла челюсть.
— Вот и хорошо. А теперь я оглашу имена ваших мертвых друзей. Прежде всего, Ёсио Акамацу.
Сюя оцепенел. Да, это была еще одна смерть, но объявление имени Ёсио также значило нечто большее лично для Сюи.
В тот момент Ёсио Акамацу не был мертв. Как же все получилось? Он был убит при попытке убить кого-то еще? Или, быть может, он остался лежать там без сознания, а потом ему оторвал голову этот чудесный ошейник, потому что школа стала «запретной зоной»?
Так или иначе, тот факт, что сознания его лишил именно Сюя, не слишком хорошо на него подействовал.
