Девушка насторожилась. Не нравился ей этот стриптиз, беспокоил, и не сказать, чтоб слегка.
–– Что-то я не понимаю…
–– Это не новость.
–– Может, объяснишь: что все это значит? –– нахмурилась Алена, оскорбившись и растерявшись одновременно.
–– А ты сможешь понять? Осмыслить? –– Рэй лениво встал и начал расстегивать пояс на комбинезоне, поглядывая на девушку, как сфинкс. Алена медленно, но верно начала впадать в панику: в животе похолодело, тело парализовало.
–– Я просил тебя, твоим родным языком, вести себя тихо? Ты услышала? Уразумела? Извини, изучал я его, конечно, не по словарю молодежных алогизмов и потому, наверное, не особо впечатлил, –– пояс полетел на пол, и пришла пора комбинезона. –– И все бы ничего, милая, но твои действия привели в бешенство капитана, и не сегодня-завтра, он с радостью поставит тавро на твою нежную кожу, и лабораторные крысы порадуются новому товарищу. А это не входит в мои планы, –– он стянул верх комбинезона. –– Видишь ли, я не меняю своих решений и не терплю помех в достижении цели...
–– Что ты делаешь? –– брякнула Алена, разглядывая обнаженный торс кэна, худой, гладкий, скорее пригодный для изучения анатомии начинающего культуриста в период полового созревания, при дистрофии первой степени, чем для демонстрации с целью обольщенья, и чувствовала себя ржавым тормозом.
–– Раздеваюсь. И тебе советую, –– Лоан откинул комбинезон и предстал пред девушкой во всей красе. Алена скривилась, окинув его оценивающим взглядом, и постаралась не выдать своей тревоги и страха, которые, как змеи расползались по телу и разуму. Парень был поджарым и ладным, но слишком уж худосочным, чтоб всерьез его опасаться.
‘Лоан не Вейтклиф, с ним легко справиться’, –– решила девушка, успокаивая себя, но тревога не отпускала.
–– Ты решил меня изнасиловать? –– нервно хохотнула она. Под ложечкой неприятно засосало. –– Подрасти сначала.
Кэн насмешливо посмотрел на нее и сделал пару шагов, приближаясь.
Алена решила не ждать развязки и, откинувшись на ложе, сгруппировалась и резко выпрямила ноги, целясь ‘стриптизеру’ в живот.
Парень, не глядя, чуть качнулся, огибая взметнувшиеся ступни и с неожиданной силой и ловкостью подхватил Алену за талию, кинул обратно на ложе, перехватил летящие на него кулачки, сжал запястья и, заведя их за голову девушки, прижал к постели. Что-то щелкнуло, стискивая руки, и Ворковская запаниковала. Широкие браслеты наручников, выросшие казалось прямо из пластины, заменяющей ложе, крепко держали ее, не вырвешься.
–– Ублюдок!! Извращенец!! Эксгибиционист!! Мразь!! Отпусти меня сейчас же!! –– взъярилась девушка, пытаясь пнуть кэн ногой.
Тот механически перехватил ее, прижал к постели без видимого усилия и, придавив ей колени своей ногой, спокойно расстегнул джинсы и рывком стянул их вместе с плавками. Еще полминуты, и щиколотки Алены, разведенные широко в стороны, были, как и запястья, крепко зажаты оковами, лифчик, сорванный одним движением, полетел на пол.
Она оказалась совершенно голой, распятой и абсолютно беззащитной перед похотливым инопланетянином, и, осознав это, девушка в отчаянье забилась изо всех сил, закричала, срывая голос. Страх, ярость и масса самых ‘положительных’ эмоции накрыли ее разум, и она билась, как безумная, выкрикивая проклятья и ругательства.
Рэй лег рядом, удобно устроившись, облокотился на локоть, подперев ладонью щеку и со скучающим любопытством, молча смотрел на ее конвульсии, в тщетной попытке вырваться, и слушал ее проклятья, словно услаждающую слух рапсодию.
Алена, наконец, смолкла, обессилев, и с ужасом и мольбой уставилась на кэна.
–– Все? –– тихо спросил он, с видом заботливого родителя, –– Можешь продолжить, если себя не жалко. Времени у нас не меряно, я подожду, –– с самым серьезным видом кивнул он.–– Стены звуконепроницаемы, отсек изолирован, ближайшее посещение планируется часов через восемь…
Алена сглотнула вязкую слюну и задрожала: реальность происходящего не желала укладываться в голове.
–– Рэй, ты не можешь…Ты не такой…Ты умный, добрый, ты … ты очень хороший … ты ведь не станешь… –– срывающимся голосом молила девушка. Господи, да она готова была наградить всеми известными достоинствами человечества в целом, с легкостью впихнув их в тщедушное тело парня, лишь бы он внял ее мольбам.
–– Стану, –– кивнул тот серьезно. –– Это решено, а решений я не меняю.
–– Нет,.. нет,.. зачем?...так нельзя…
–– Ты не оставила мне выбора, –– пожал он плечами и поддался к ней, положил ладонь на грудь, пальцы начали ласкать кожу, –– ты не бойся, я хорошо подготовился к встрече с тобой и обещаю быть терпеливым, нежным и осторожным. Боль, конечно, будет, но лишь сегодня, а завтра …
–– Завтра?! –– о чем он?
–– Завтра… боли уже не будет. Я изучил вашу анатомию - она бывает лишь в первый раз, –– ладонь Лоан накрыла щеку Алены, и его большой палец погладил губы. Лицо парня дрогнуло, ноздри затрепетали и глаза стали, как у ящера: бездушные, изучающие ..с вертикальными зрачками.
–– Дьявол,.. –– похолодев, выдохнула девушка. Его взгляд буквально вдавил ее в ложе, лишив воли и сил. Внутри все кричало от ужаса, но на поверхность вырвался лишь всхлип.
–– Дьявол, милая, –– хрипло заметил парень, нависая над ней и склоняясь все ниже, к лицу. –– Это тело, в котором спрятан бог - душа. Оно подводит тебя постоянно, сначала искушая, а потом предавая. Скоро ты сама в этом убедишься.
Алена оцепенела от страха и омерзения: это лицо с впалыми щеками, восковидной кожей, под которой тлели красные пятна, оказалось перед ней буквально в сантиметре, не мигающий, хищный взгляд вертикальных зрачков и фиолетовые, как у мертвеца, губы почти касались ее. Еще секунда и Рэй впился ей в губы, не в силах больше сдерживаться.
Алена закричала, забилась с новой силой и чуть не задохнулась: язык парня бесстыдно проник ей в рот, заполняя его без остатка. Она попыталась сжать зубы, вытолкать наглеца, но его язык был, словно из железа, в челюсти точно расширители вставили, не сомкнуть, а парень и не замечал ее попыток воспротивиться, ужасая ее своей силой и огромными размерами языка. Он настойчиво проникал все глубже, словно желал попасть в желудок, и высосать его содержимое, жадный, настырный, бесстыдный. Глаза кэн помутнели, и он застонал, сжав ладонью грудь девушки.
Ворковская не знала, что подобный ужас существует в природе. Ее тело словно парализовало. Она, не в силах противостоять насилию, лишь мычала, дрожа, мечтая умереть, как можно скорее, лишь бы не чувствовать на своем теле чужие руки, избавиться от жадного, наглого языка, терзающего ее рот, не видеть эту жуткую физиономию, то ли человека, то ли ожившей мумии с глазами сатаны. Слезы лились беспрерывным потоком, но ее палач не обращал на это внимание и, не оставляя ее рот в покое, продолжал исследовать ее тело настойчиво, непристойно, властно.
