Но шакал вдруг перестал скалиться и кивнул головой совсем по-человечески. И чтобы Степан совсем уж не сомневался, прорычал: — «Да-а-а».
Степан, как бы ища поддержку в том, что это все не галлюцинация, быстро огляделся. Все спали как убитые (в астрале это звучит как каламбур, ведь они и в самом деле убитые). Спали даже часовые. И это не удивительно, люди держались из последних сил и, едва найдя подходящее место для отдыха, впали в беспамятство.
Только Вадима нигде не было видно. Вернее, человека Вадима, Вадим в образе тундрового волка (не будем обижать беднягу) вот он, стоял перед корешем и что-то пытался сказать. Наконец, с трудом из себя выдавил, при этом все его звериное нутро содрогнулось:
— Я-а-а…хры-хр-хтел… по-пр-ры-о-щаться… ухожу…ры-ры…
— Ну, что ж, — глупо себя чувствуя, ответил Степан, — раз уж так случилось… Прощай. Ты был хорошим корешем…
— И ты…р-ры тоже. батья-тья-р-р…
Тут из мертвого сна восстал Полюций Марон. Увидев волка, выдернул из ножен меч. Вадим не двинулся. Видимо решил, что так его судьба решится быстрей. Но Степан вскинул руку и вскричал предупреждающе: «Не трогать! Он с миром!»
Марон нерешительно опустил меч.
Вадим постоял еще немного, прорычал «прощай» и выпрыгнул из пещеры в утренний туман.
— Кто это был? — спросил Полюций Марон.
— Вестник.
— И что сказал тебе вестник? — Марон взял свою флягу, вынул затычку и присосался сухими губами к горлышку. Вода булькала в его горле, обросшей волосами, с шумом клокотала, будто горный ручей. Мощный кадык, словно поршень машины, ходил туда-сюда, качая воду как насос.
Степану тоже нестерпимо захотелось пить. Он отыскал свою флягу и жадно сделал несколько больших глотков. Вода, которую они набрали из подземного источника, была свежей, как божья роса.
Марон вытирал лицо и шею ладонью и ждал ответа.
— Вестник пришел сообщить, что скоро мы дойдем до Земли Обетованной.
— Что такое Земля Обетованная?
— Это место, где отдыхают воины, после того как… короче говоря, после смерти…
— Ясно… Место-то хоть хорошее?
— Это зависит от того, каким вы его себе представляли при жизни.
— А я, сказать по правде, как-то об этом и не думал, — запечалился Марон. — Все некогда было… А ведь воину много-то и не надо… Лишь бы солнце ярко светило, да виноград рос, чтоб можно было сделать доброе вино… да девы красивые пели песни сладкими голосами…
Размечтавшись, суровый воин вдруг расплакался.
— Все так и будет, — почему-то убежденно сказал Степан. — Только надо все время идти вперед. Вперед — на Север!
— Но на Севере холод и мрак, — резонно возразил Марон. — И в этом мы убедились, идя сквозь метель.
— Боги испытывают нас, — чувствую странную убежденность, заверил Степан. — Если мы поверим в эту страну, она нам явится. Если начнем сомневаться, померкнет последний луч света, и мы пропадем в холоде и мраке.
— Ну, раз так, — поднялся Марон, — нам не остается ничего иного, как верить… в эту чудесную страну.
Полюций Марон пинком разбудил часового и приказал поднимать лагерь. Часовой ударил мечом по щиту, как в набат.
Все проснулись. Зажглись костры, загомонили люди, заржали кони. Жизнь опять воскресла.
Чтобы продолжить движение на Север, отряду было необходимо преодолеть горы, преградившие путь. И обойти их никак не получалось. Обычно горная гряда растягивается на многие сотни километров.
После завтрака Полюций Марон выслал на разведку несколько всадников. Им приказали найти перевал. Остальные воины стали готовиться к трудному переходу. Степан тоже готовился. Потеряв товарища, ему никак нельзя было отстать от отряда. Вряд ли он дойдет до цели один.
А какая, собственно, у него цель? Этот вопрос поэт задавал себе не раз, но смутно представлял ответ на него. Интуитивно он чувствовал, что надо идти на Север. А там как Судьба или Карма решит. Или что там нами руководит? Короче, Проведение.
Вскоре прискакали разведчики и сообщили, что нашли более-менее подходящую тропу, где могли бы пройти кони. Степан подумал, что кони, конечно, не козы, которые с легкостью бегают по скалам, но и не слоны, которых Ганнибал как-то умудрился перевести через Альпы. А Суворов через те же Альпы перетащил еще и пушки. Так что у Полюция Марона задача попроще. Да и горы пониже.
Однако, несмотря на эти преимущества, подъем оказался трудным и опасным. Копыта коней скользили по обледенелым камням. И несколько всадников все-таки сорвались в пропасть вместе с лошадьми. Степан чудом спасся, вниз уже падали камни из-под копыт его лошади, но опытное животное как-то сумело удержаться на краю и проскочить опасный участок. Стало очевидным, что верхом ехать больше нельзя.
Тогда начальник отряда приказал всем спешиться и взять лошадей под уздцы.
Люди и кони шли, растянувшись длинной цепью. Радовало отсутствие ветра. Хотя небольшой ветерок не помешал бы, чтобы разогнать туман, который сгущался по мере того, как отряд приближался к вершинам гор. Влага из тумана пропитала одежду, и холод пронизывал до костей. Каждый мечтал погреться у костра, но остановиться было не где. Да и эльфин лес уже давно сменился кустарником, который, в свою очередь уступил место более приспособленным к холоду и скудости почвы видам растительного мира. Каковыми были лишайники нескольких видов. Один из этих видов оказался не просто съедобным, но и довольно питательным.
Наконец горный перевал остался позади, и они стали спускаться в долину. Небо впереди над горизонтом порозовело, будто там занималась заря. И это представление все усиливалось. По мере продвижения чудесное свечение усиливалось. И, что удивительно, ветер сменил направление. Люди почувствовали обратную тягу. Ветер, дувший все время в лицо, теперь дул в спину. Такое впечатление, что они каким-то образом, сами того не замечая, повернули назад и едут в обратную сторону, на Юг.
Примерно через час после того, как отряд спустился с гор, воздух потеплел, и температура устойчиво поднималась. А заря охватила уже полнеба. Мрак полярной ночи полностью рассеялся. Правда, небо по-прежнему закрывали облака. Но снегопад сменился мелким дождем. Снег на земле таял, смешивался с оттаявшей землей. Лошади оскальзывались в этой грязи. Продвигаться стало труднее, но постоянно пребывающее тепло радовало больше.
Вскоре дождь кончился, лошади и всадники просохли в теплом воздухе, но свято место пусто не бывает. Не стало дождя, зато поднялся сильный ветер, и дул он порывами и постоянно менял направление, будто взбесившаяся стрелка компаса. То подует в спину, то — в лицо, то с одного боку, то — с другого. А в небе уже ярко светило. Ветер сделал хотя бы одно доброе дело — разогнал облака.
