— Б-бармаглота?
— А кто, по-твоему, удерживал наш мир в равновесии? Лишь Бармаглот был способен справиться с этой ношей. Ты думал, что спас наш мир, Джек? Нет — ты его уничтожил. Осталось только дождаться конца недели.
— Но… К-конец недели завтра!
— Что ж, — сказал Плотник. — Долго жать не придется. Прощай Джек…
— Стой! — крикнул Джек.
Он схватил девушку за плечи в бессмысленной попытке удержать Плотника. Она задрожала. Шипение сменилось надрывным кашлем, с уголка рта потекла тонкая струйка крови. Сглотнув, девушка сплюнула на мостовую большую влажную шестеренку. Потом еще и еще — диковинные, уродливые детали. Плотник заметал следы.
Наконец чудовищный кашель прекратился. Девушка затравлено посмотрела на Джека, слезы катились по щекам. У нее были глаза Джил — такие большие, что Джек не мог в них не смотреть. К извечной головной боли прибавилось головокружение.
— Как тебя зовут? — спросил Джек, боясь услышать ответ.
— Фиона, — сказала она. — Ты же правда Джек?
— Боюсь, это так…
— Ты спасешь нас?
Утро последнего дня выдалось солнечным и ветреным. Прекрасная погода для конца света. Небо выглядело прозрачным и хрупким — достаточно бросить вверх камень и оно разлетится мириадами крошечных осколков. Словно мир уже готовился к своему исчезновению и избавлялся от лишнего, начав с облаков и утреннего тумана.
— Держи, — сказал полковник Ван Белл, ставя перед Фионой чашку. — Выпей и тебе сразу станет легче. Мое собственное изобретение!
Девушка взяла чашку двумя руками, сделала глоток. Тонкое лицо скривилось и она закашлялась.
— Ну-ну, — сказал Ван Белл, хлопая ее по спине. — Лекарства пьют осторожно.
— Что з-за изобретение? — спросил Джек.
— Крепкий бульон, крепкий кофе и крепкий бренди в равных долях. И рюмка рыбьего жира для вкуса. Стоило добавить пару ложек перца? Для остроты?
— Хуже бы не с-стало, — вздохнул Джек.
Фиона отодвинула чашку.
— И все? — гневно сказала она. — Будем сидеть и ничего не делать?
Джек вздрогнул. Всякий раз, когда Фиона говорила, ему становилось не по себе. Она даже вела себя как Джил — такая же порывистая и задумчивая одновременно. Но это была не Джил… Джек не видел различий, но знал, они есть — слишком явные, чтобы их заметить.
— Я говорил, это приведет ее в чувство? — сказал полковник, потирая ладони. — Бульон дает силы, кофе бодрости, бренди еще чего-то. Я молчу о рыбьем жире! Надо запатентовать средство — буду грести деньги лопатой!
— Запатентовать?! — взорвалась Фиона. — Сегодня мир исчезнет, а вы думаете о деньгах?
— Проклятье! Рыбий жир был лишним…
— Б-буджум, — сказал Джек. Он отвернулся и уставился в окно.
Ветер швырял по небу стаю птиц — черных с белой грудкой. Прижавшись лбом к холодному стеклу, Джек следил за воздушными танцами. Не в силах совладать со стихией, птицы даже не пытались куда-то лететь — лишь бы удержаться в воздухе. Ветер играл с ними как хотел: они летали боком и задом наперед, вверх ногами и вертикально. Вертелись и черное становилось белым, а, потом снова черным. Джек пытался уловить правила этой игры, расчертив небо воображаемыми линиями, но безуспешно. Откуда они появились? В городе никогда не было столько птиц… Видимо, примета приближающегося конца. Галочки на невидимых полях.
— Тот ч-человек, — сказал Джек. — Что он хотел от тебя?
— Плотник? — сжалась Фиона. — Поговорить с тобой и…
— Не П-плотник, — перебил Джек. — Т-толстяк в рваных кедах.
— Твидл, — Фиона поморщилась. — Он показывал визитку… Сперва он казался дружелюбным, а потом прыснул в лицо какой-то гадостью.
— Но ты г-говорила с ним? Он сказал, что ему от тебя н-нужно?
— Он хотел сделать из меня королеву, — усмехнулась Фиона.
— Ого! — встрепенулся Ван Белл. — Настоящую королеву? Посадить во дворце и окружить собаками? Неплохо… У нас, конечно, есть одна, но еще парочка лишними не будут.
— Он хотел, чтобы я приняла участие в конкурсе красоты, — сказала Фиона. — Сегодня. У него пропадает платье из перьев, над которым он долго трудился… Но какое это имеет значение?
Джек задумался.
— Здесь бывают конкурсы к-красоты?
— Конечно! — сказала Фиона. — Ты газеты читаешь? Это главная новость… После устранений моржей, конечно. Ты же сам спас главную претендентку — в кафе «Веселые пончики». Кудрявая блондинка, тупая как овца — хватило ума связаться с моржом!
— Девушка с в-волосами как пух одуванчика?
— Она самая, — кивнула Фиона. — Я читала ее интервью: дура дурой. Все шансы стать королевой.
— Б-боюсь, — сказал Джек. — Нет у нее ш-шансов…
Он откинулся на спинку стула. Послание Плотника… Отрезанная голова девушки, которая должна была стать королевой красоты. Недоступной красавицей, которую все обожают. Другими словами — конечной недостижимой. Снарком. И она такая не одна — все участницы конкурса оказываются той самой конечной недостижимой. Которые собираются вместе… Как и сказал Плотник: коллапс неизбежен до конца недели.
— Ты знаешь, где п-проходит конкурс к-красоты?
Фиона пожала плечами.
— В Хрустальном Дворце. Это важно?
— Больше, чем что-либо, — сказал Джек, вставая. — Пойдем. Пока еще осталось немного в-времени…
Ван Белл схватил его за плечо.
— Стой, приятель, ты рехнулся?
Джек склонил голову.
— В-возможно, — сказал он. — Я могу ошибаться. Но нам н-нужно идти…
— Ты не видишь? — полковник указал на окно. — Там птицы! Тучи птиц! Выйдешь и они набросятся, как голодные мыши на кусок сыра. Останется от тебя один скелет. А то и скелета не останется. Поверь — я знаю, о чем говорю.
В подтверждение его слов, ветер швырнул в стекло одну из птиц. Джек успел заметить вытаращенные пустые глаза и распахнутый в немом крике клюв. Полковник попятился.
— Не думаю, п-полковник, — сказал Джек. — Это другая история с другими правилами.
— Какие к черту правила! — задохнулся Ван Белл. — Когда они будут выклевывать твои глаза… Это Буджум, для него нет правил!
— Б-буджума стекло не остановит. Не будет с-стекла. Или вы с-собираетесь сидеть и ждать пока все исчезнет? Как сидели и ж-ждали на острове?
Ван Белл замер. Лицо стало злым, он сжал кулаки.
— Приятель, следи за языком, — процедил полковник. — Я не посмотрю, что ты должен мне двадцатку…
Не говоря ни слова, Фиона встала из-за стола и зашагала к выходу. Так же поступила бы и Джил…
— Х-хотите — оставайтесь, — сказал Джек. — Я никого не с-собираюсь уговаривать.
