нарушало гармонию этих тихих звуков.
- Это их песнь, - отозвался он. – Они всегда говорят здесь. С дъерками.
Эйнаор неуверенно покосился через плечо на брата. Лаккомо недоумевал, почему того это не насторожило.
- Ты разве не слышишь? – уточнил старший.
Близнец растерянно моргнул, но под взглядом Дэохана мигом нашелся с ответом, оправдывая свое спокойствие.
- Я был к этому готов.
Хотя все нутро Эйнаора ощетинилось тревогой и жадным вопросом, с просьбой брату показать ему то, что он упустил. Лаккомо ответил, делясь образами и «пением», которое отчего-то слышал пока лишь он, вместе с Хранителем.
- Идемте, - попросил Дэохан, спускаясь все дальше и унося с собой свет. – Нам недолго осталось.
Именно темноты Лаккомо не боялся, но и ночным зрением намшера не обладал. А потому неохотно поспешил следом, чтобы не остаться во мраке за поворотом. И когда Эйнаор начал открыто нервничать, словно переняв на себя весь двойной комплект тревоги, старший положил ему руку на плечо.
Как и обещал Дэохан, оставшаяся дорога продлилась недолго, и вскоре вся процессия четверых мужчин спустилась в округлое помещение, где стены терялись во мраке. Только редкие кристаллы в резных колоннах мерцали в тусклом свете биолюминесценции, вырисовывая фигурные статуи, которые поддерживали потолок.
К какому-то детскому разочарованию Эйнаора, не было в этом помещении величественности и присущей всей Тории монументальности конструкций. Не было дворцовой роскоши, которую он ожидал встретить. Не было красоты, которая отвлекала бы от сырости и водного колодца в центре.
Но когда Даэхан поместил свой кристалл из фонаря в какой-то едва заметный паз в стене, мелкие вспышки света, как звезды озарили стены, напитываясь его энергией. И чем дальше тек этот жидкий свет, подсвечивая изнутри тысячи мелких камней, тем больше Лоатт-Лэ понимал, как он ошибся.
Своя роскошь и красота в детализированных статуях зала все-таки была. Мельчайшие чешуйки на вьющихся вдоль колонн рыбках блестели всеми гранями своих резных краев. Глаза хрусталиками мерцали как искры, а пол лег под ноги полированным обсидианом, лишь своей гладкостью отличающийся от слабо колышущегося полотна водного бассейна в центре зала.
И когда искры света окрасили весь зал, сверкнув даже в самых далеких стенах, глубокая тьма очертила центральный экспонат, напоминающий металлическую трубу в центре бассейна. Довольно тонкую, которую почти можно охватить ладонями. Но стоящую в воде так далеко, что до нее не достать.
Только приглядевшись, можно было различить, как время сказалось на камне. На переливающемся звездном монолите, который нынешними технологиями не поддается обработке и резьбе. А ведь когда-то тысячелетия назад, если верить легендам, этот зал создали предки вместе с подводным родом. Сейчас только мелкие сколы на чешуйках рыб говорят о миновавших годах. И кристаллические наросты на стенах, выступающие местами игольчатым пушком, который острее стекла.
- Это он? Колокол? – шепотом спросил Эйнаор, словно боясь нарушить спящую тишину древнего зала.
Только редкие всполохи далекой «песни» тревожили воздух, как набегающая волна, которая приносила эхо с глубины.
- Да, если корректно, то его часть, - ответил Дэохан, отдаляясь от троицы вглубь зала за пару колонн.
- Я представлял себе его несколько иначе, - прокомментировал Лаккомо, отчего Эйнаор остро стрельнул на него взглядом, будто тот замечаниями рушил важность момента.
Дэохан, однако, тихо хмыкнул в ответ.
- Все представляют себе этот инструмент по-своему, - сказал Хранитель, что-то вручную туго переключая за одной колонной. – Кто-то верит, что он похож на огромный рог. Кто-то считает, что он размером, как весь этот зал.
- Но никто не угадывал точно? – продолжил его мысль Лаккомо, ожидая на краю водной глади и недоверчиво глядя вниз.
Черное зеркало воды, слабо плещущееся почти у самых ног, зияло провалом, словно бесконечно глубокий колодец. Подумав и повинуясь какому-то подсознательному опасению бездонных провалов, Лаккомо все же отступил на шаг.
- Кроме Хранителей сюда больше никому нет прохода, - ответил Дэохан, и надавил на очередной тугой рычаг, от которого гул натужной спрятанной механики разлился по залу.
Эйнаор опасливо всматривался в стены, пытаясь уловить источник каменного звука. Собственное одиночество и отсутствие привычных гвардейцев сейчас ощущалось им особо остро, и если бы не брат, который ассоциировался с безопасностью, Лоатт-Лэ корил бы себя за легкомысленную поспешность. И за то, что поперся в недра горы только с Учителем.
- Но прежде чем вы отправите им зов, я обязан спросить вас, - заговорил Дэохан. – Зачем?
И Эантар и Лаккомо одновременно повернулись к Лоатт-Лэ, словно то был момент истины, ради которого они сюда прибыли.
- Ради спасения нашей планеты.
Хранитель даже вышел из тени, с недоумением, но искренней верой в услышанное.
- Все так серьезно? – спросил он. – Настолько, что Престолу нужна помощь даже подводного рода? А как же колонии?
- Престол не может доверять им, - острым тоном правителя отрезал Эйнаор. – В то время как подводный мир будет сам заинтересован в однажды данной верности.
- В таком случае… я не стану мешать, - крепко подумав, ответил Дэохан и вновь скрылся в тени за колонной.
А потом он где-то грюкнул цепями, и нечто черное и массивное затмило искры в стене рядом с ним. Эйнаор как в детстве, не глядя, вцепился в ладонь Лаккомо и навострил все свои чувства. Но, присмотревшись, братья в тусклом свете разглядели тяжелый металлический боек, подвешенный на цепях, словно таранное
