Я сам себе стал противен и тоже заплакал — такое глубокое раскаяние меня охватило.
— Я не это имел в виду, — оправдывался я, — Я совсем другое хотел сказать. О боже! Какой позор! — Я повалился на стол, обхватил голову руками и затрясся в рыданиях.
— Дорогой! Дорогой! — Жена подскочила, обняла меня сзади и тоже заревела в полный голос.
Усатый консультант, заливавшийся слезами вместе с нами, как ребёнок, вдруг прервал вопли и причитания и уставился на меня налитыми кровью глазами.
— Пожалуйста, помогите мне. Я стараюсь сделать для вас всё возможное. И не только для вас — для всех, кто живёт в этом доме. Некоторые очень стараются. Становятся скромнее, бережливее. К примеру, ваши соседи — семья Хамагути. Они не стали покупать новый телевизор, отказались от новой стиральной машины. Упорно гнули свою линию и накопили пятнадцать миллионов иен.
— Что? Пятнадцать миллионов?! — Глаза жены заблестели.
— Именно так, мадам. Осталось немного, и цель достигнута — можно будет купить новое жильё! А им ведь ещё только по сорок восемь. Какая замечательная пара! И всё потому, что меня слушали. Экономили на чём можно и откладывали. Вот и вы должны стараться изо всех сил, — Консультант одновременно похлопал нас обоих по плечу.
— Хорошо, — ответили мы, как школьники, послушно кивая.
— В трудную минуту, когда вам будет тяжело, я приду и разделю ваши слёзы, — заявил он, доставая чистый белый платок и вытирая щёки.
— Спасибо! — Наши голоса слились в один, — Мы будем ещё экономнее, чтобы накопить побольше.
С того дня консультант стал навещать нас всё чаще. Стоило захотеть чего-нибудь вкусненького и принести домой, например, сасими из окуня, как он обязательно возникал у нашего обеденного стола и возмущённо жёг нас глазами. Иногда он даже отнимал у нас еду и лупил меня по спине шлангом от стиральной машины. И как бы мы ни запирали входную дверь и веранду, он всё равно как-то умудрялся просачиваться в дом.
— Ах-ах-ах! А вот и я! Вот и я! Вот и я! Танака, Танака, Танака!
Иногда он появлялся из соседней комнаты, куда никак нельзя было проникнуть. В спальне выходил из встроенного шкафа. Должно быть, пролезал через чердак. Стоило мне прибить гвоздями доски на потолке, как в следующий раз он вышел из туалета.
Как-то утром в электричке по дороге на работу я встретил нашего соседа Хамагути и спросил, когда он планирует обзавестись новым жильём.
— Понимаете, сколько бы мы ни откладывали, недвижимость всё равно дорожает быстрее, — ответил он; я почувствовал, что человек на грани, — За небольшой домик надо выложить двадцать пять миллионов. Всё бы ничего, если бы зарплата росла теми же темпами. Но Танака-сан призывает нас экономить ещё больше. Теперь я уже не могу угостить выпивкой подчинённых. А я всё-таки главный клерк. Это сказывается на работе. Начальство меня не любит, потому что я никогда не делаю подношений. Так что место начальника отдела мне не светит. Вообще не знаю, зачем мы копим.
Я и сам начал думать так же. Какой смысл копить, если жильё дорожает быстрее, чем подрастают наши сбережения?!
Как-то раз, когда мы ложились спать, жена с упрёком посмотрела на меня:
— В последнее время ты совсем не обращаешь на меня внимания.
— Прости, и правда. Жаль… так получается… — Мне и в самом деле было жаль. — Я так мало ем. Устаю очень.
— Не в этом дело. Ты изменился, — Она расплакалась, — Когда мы учились, стали жить вместе, ты меня любил, — (У нас с женой был студенческий роман — мы поженились ещё в университете.) — Денег тогда ни на что не хватало. Ели одну лапшу. Но зато почти все ночи были наши. Ты меня больше не любишь. Я стала старая уродка. Я тебе больше не нужна.
— Ну что ты! Откуда ты это взяла? — запротестовал я, быстро обнимая её, — Ты очень красивая. Замечательная.
Жена прижалась ко мне всем телом.
— Скажи это ещё раз! Скажи!
— Очень красивая. Замечательная.
— О-о, мой дорогой! Милый!
— Ах-ах-ах! А вот и я! Вот и я! Вот и я! Танака, Танака, Танака!
Консультант спустился с чердака, как только мы приступили к делу. Я охнул. Жена подо мной в отчаянии застонала.
— Бог мой, бог мой! Что это значит? Зачем? Что же вы прилипли друг к другу! — Он присел на корточки возле кровати и заглянул к нам под одеяло. — Вы не должны этого делать, мадам. Ни в коем случае. Ваш супруг устал. Дайте ему отдохнуть. Для мужчины, в отличие от женщины, половой акт — очень тяжёлая работа. То же самое, что пробежать два километра. Кроме того, одна эякуляция — это от одного до шести кубических сантиметров семени. В этом объёме содержится огромное количество питательных веществ, а именно: белка, глюкозы, кальция. Разве вас не волнует, что супруг, который весь день почти ничего не ест, тратит столько энергии? Мадам! О боже, о боже, о боже! Посмотрите, как он вспотел. Какое расточительство! Это обязательно отразится завтра на его работе. Не забудьте, ему ещё в переполненной электричке добираться. Вы что, не знаете, сколько нужно сил на всё это? О боже, о боже, о боже! Ну что же вы никак не расцепитесь? Отодвиньтесь от жены немедленно. Секс для низших классов — всё равно что яд. Вы должны отказаться от таких расточительных удовольствий. О боже! Никак не расстанетесь! Ну же, быстренько, быстренько. Расцепитесь, пожалуйста. Расцепитесь.
Жена разрыдалась.
Я всё ещё лежал на ней, свесив голову. Но моё терпение лопнуло. Я вскочил и заорал на усатого консультанта:
— Какого чёрта?!! Ты что себе позволяешь?!! Гнусьняк!!! Скотина усатая!!!
Но дальше меня как заклинило. Из-за усталости и недоедания мозги плохо работали; то, что я разозлился, тоже не помогло. Я чувствовал себя полным ничтожеством, от осознания этого из глаз покатились крупные слёзы.
— И-и… или вы хотите отнять у нищих последнее удовольствие? — жалко добавил я.
Консультант сначала отскочил, испугавшись моего свирепого рыка, потом присел, подогнув под себя одну ногу. Он глядел на меня красными от слёз глазами.
— Пожалуйста, давайте сотрудничать, — сдерживая эмоции, предложил он.
— Сотрудничать?! Ты к нам уже под одеяло залез! Извращенец! Кто тебя звал шпионить за нами в постели?! Да я тебя убью! — И я подался вперёд, чтобы вцепиться в него.
— Минуточку. Танака, Танака, Танака! — Он держал руки за спиной, словами сдерживая мой наступательный порыв.
Танака, Танака… Эти слова оказывали на меня гипнотическое воздействие. Силы вдруг разом покинули меня, и я тяжело опустился на пол там, где стоял.
— Если надо так мучиться, я вообще не буду ничего копить, — сказал я, — Лучше потратить всё до последней иены. В конце концов, сколько ни копи, всё равно за ценами не угонишься.