Потеряв под собой опору, она медленно опускалась на дно, как это и предвидел Альсино.
По команде Кочеткова все надели на себя подводное снаряжение аквалангистов, закрепив за спиной баллоны с кислородом.
— Как это говорится по-русски?.. — спросил дядя Джо, освободившись от бронежилета. — Хрен капусты не слаще?
— Редьки, — смеясь, поправила Оля.
— Редька? Это то, что редко?
— Ах, дядя Джо! То и другое растет из земли в огороде.
— Ах, в огороде? Там, где бузина, а в Киеве дядька?
— Вы знаток русского языка, дядя Джо!
— Изучить язык легче, чем научиться плавать, — вздохнул дядя Джо.
Пол под ногами путешественников качнулся и застыл в наклонном положении.
— Если не ошибаюсь, — заметил лорд Стенли, — то мы опустились на дно.
— Сейчас кабина будет заполнена водой. Сжатый воздух останется только в верхней ее части. Будем к нему привыкать, — объяснял всем Кочетков. — Альсино разведает, в каком направлении нам плыть, чтобы добраться до подводного понтона. К этому месту он подогнал волновую станцию.
— Прошу простить, но предвижу, что при заполнении кабины все наши заготовки будущего плота всплывут.
— Мне кажется, Иецуке, нам будет даже удобно брать их с собой плавающими здесь на поверхности нашего кессона, — заметил сэр Чарльз.
— Как все это необычно! И как жутко, но интересно! Правда-правда! Сама бы я никогда не решилась опуститься в воду на такую глубину, а так… — Оля не договорила, заметив, что Альсино берет с собой моток шнура и собирается идти. — Можно мне с вами, Альсино? Ну пожалуйста, милый! Я пока еще ваша сиделка, а вы мой больной и должны меня слушаться. Правда-правда!
Кочетков по знаку Альсино чуть сдвинул люк, и в щель бьющей струей с шипением ворвалась вода.
— Один джентльмен, попадая в лужу, старался подобрать ноги, но не всегда находил опору.
Вода, постепенно прибывая, наполнила кабину до половины и залила пульт. Деревянные трубки с пресной водой плавали на ее поверхности и, сгрудившись, напирали на людей; приходилось отталкивать их руками.
— Видите, они просятся, чтобы мы взяли их с собой! Правда-правда!
— Да уж здесь их не оставим, — заверил Кочетков.
Люк открыли еще больше. Деревяшки плавали уже выше иллюминаторов. Люди всплыли вместе с ними и хватались за скобы на потолке, которыми пользовались при потере веса.
— Друзья, мы с Олей отправимся на поиски ближайшего понтона. Оля поможет мне и будет разворачивать этот шнур, конец его закрепите здесь. Он послужит вам указателем, куда плыть, — говорил между тем Альсино.
— И Оля станет нашей подводной Аристрахой, протянув в морском лабиринте нить, — пошутил дядя Джо.
— Извините, но ее звали Ариадной[3], — поправил Иецуке.
— А я нарочно, для страха так сказал, — нашелся дядя Джо.
Электрический свет в кабине погас. Очевидно, вода залила через открытый теперь полностью люк аккумуляторы и замкнула накоротко клеммы.
Альсино включил свой подводный фонарик, надел кислородную маску, знаком предложив Оле сделать то же самое. После травмы он не надеялся на былые свои способности.
Нырнув, они подплыли к иллюминатору. В луче фонарика появились замшелые, покрытые илом скалы.
— «Они знакомы мне, — внушил Альсино Оле свою мысль, не имея возможности переговариваться с нею под водой. — Я обследовал их при первой разведке. Теперь найдем корабль».
— «Какой корабль?» — изумленно подумала Оля.
— «Затонул здесь во время шторма несчетные тысячелетия назад, когда еще плавали под парусами. Он укажет нам путь к понтону».
Они вместе выплыли сквозь открытый люк в пугающий Олю мрак «чужой глубины»…
Свет фонариков тотчас привлек внимание обитающих на этой глубине рыб. Они изумленно подплывали к незнакомым существам. Особенно любопытных приходилось отводить руками.
Лучи света скрещивались и расходились, ощупывая дно, но несчастного парусника видно не было.
Неужели аппарат опустился на дно не там, где Альсино оставил буй? Или течением его снесло в сторону?
«Нет, нет! Надо искать!» — гнал он от себя сомнения.
«Нить Ариадны» делала замысловатые петли, отмечая путь глубинных исканий Оли и Альсино.
Наконец Олин луч фонарика все-таки нащупал судно.
Как корабль походил на призрак!.. Оле даже стало жутко. Находясь на такой океанской глубине, он словно гордо плыл по водной глади, а вовсе не лежал беспомощно на боку, прикрытый илом.
Казалось, он вот-вот поднимет паруса и двинется с места…
Корабль стоял, как на плаву, потому что застрял между двумя скалами, навеки застыв в «плавучем положении». Оле казалось, что видение даже покачивается на волнах.
— «Ну вот, теперь можно подниматься, где-то близко должен быть понтон», — поняла Оля Альсино.
«Как же мог так сохраниться бедный красавец?» — подумала Оля.
— «Здесь осталось уже не дерево, из которого когда-то наши далекие предки соорудили парусник. За сотни и сотни веков ракушки так облепили его, что даже при исчезновении древесины ее окаменелые очертания сохранили былой облик уже не существующего судна», — мысленно объяснил Альсино.
Они поплыли, протягивая перед собой лучики фонарей, как слепые — руки.
Но понтон нигде им не встретился.
Альсино заволновался, как обыкновенный человек. Оле это казалось невозможным — ведь, по ее представлениям, он был «сверхсуществом»!..
«Неужели я, — горько размышлял Альсино, — не сумел так настроить автоматы управления самоходными понтонами, чтобы они всегда держали волновую станцию около оставленного буя, отметившего место опускания на дно бывшей «летающей тарелки»?»
Альсино не передал Оле своей тревоги. Она не сумела на сей раз прочитать мысли любимого человека. Но его состояние, неведомо как, ощутилось ею. Она поняла обуревающие его чувства, обнаружив в самой себе доселе неведомые ей свойства женской натуры.
Она подплыла к Альсино и нежно прикоснулась к его плечу.
И это чудодейственно успокоило его.
Он сумел взять себя в руки и, трезво размышляя, понял, что они ошиблись и искали понтон не на той глубине, где он мог оказаться. Надо всплывать выше.
Эту мысль он и передал Оле.
И она тотчас прониклась его обычной уверенностью и спокойствием.
Как мало, оказывается, иногда нужно, чтобы поддержать друг друга! И вот теперь цель найдена! Наконец-то!
«Вы — чудо!» — передала свое восхищение Оля.
«Чудо?» Если б знала она, как поносил он только что это «чудо», осыпая себя неслышными для Оли упреками! Ведь понтон надо было искать много выше затонувшего корабля!
