лета. Во второй половине дня обещали дождь. Я вышел поговорить с ней.
– Люсинда, вас провести внутрь? – спросил я.
Она подняла голову, чтобы посмотреть на меня, но, как будто передумав, вновь ссутулилась и поникла.
– Зачем вы это делаете? – спросил я. – Я знаю, что вы притворяетесь.
Она издала еле слышное мычание, на ее поджатых губах блестела слюна.
В данный момент Жанна совершала одну из своих многочисленных поездок на юг, чтобы увидеться с людьми, которые давали ей заказы. Я не винил ее за то, что ей каждую неделю хотелось вырваться из дома на пару дней, даже если для меня это означало большее бремя. Моя собственная работа переживала период затишья, так что с практической точки зрения проблем не было.
– Водолечебница, – внезапно сказала Люсинда.
– При чем здесь это? – спросил я.
– Водолечебница. Мы можем?..
– Вы имеете в виду старый отель с минеральным источником?
– Водолечебница.
– Его больше нет, – сказал я. – Здание снесли много лет назад.
Она начала ерзать на садовой скамейке, явно чем-то возбужденная.
– Бенджамин!
– Что такое?
– Послушайте. Вы слушаете?
– Да. Я слушаю.
Долгое молчание, пока она сидела, прижав ладони к коленям. Я слышал ее размеренное дыхание. Ее глаза были закрыты.
– Мы ездили к водолечебнице. Вы и я, – внезапно сказала она. – Я бы хотела съездить туда еще раз.
– Я могу отвезти вас туда, где она была. Но самого здания больше нет.
– Мы можем поехать прямо сейчас? У нас есть время?
– Мальчики вернутся из школы лишь через несколько часов. В нашем распоряжении большая часть дня.
– Водолечебница.
– Мне нужно выкатить машину.
Больше она ничего не сказала. Я пошел в гараж и выкатил машину на улицу, чтобы ей не пришлось далеко ходить. Вернувшись, я обнаружил, что Люсинда поднялась в свою комнату, надела куртку и ждет меня в прихожей.
– Я хочу знать, что происходит, – сказал я.
– А я хочу увидеть водолечебницу.
– Хорошо, но почему вы нарочно так себя ведете?
– Я не нарочно. Иногда мне становится лучше.
– Всякий раз, когда Жанна рядом, у вас случается рецидив. Но если Жанны нет больше суток, вы делаете это…
– Жанна, да.
– Почему, Люсинда?
– Она моя единственная девочка. Я люблю ее.
– И я тоже ее люблю.
Я подождал, но она ничего не добавила к сказанному. Я оставил ее в холле, а сам пошел забрать фотоаппарат. Я осторожно вывел ее из дома, помог спуститься по каменным ступеням к дороге, придержал для нее дверцу машины и, когда она села на переднее пассажирское сиденье, пристегнул ее ремнем безопасности. Когда я забрался на место водителя, она сидела прямо, закрыв глаза, и ровно дышала. Мне подумалось, что это было сродни тому, как если бы она перезагружалась, словно камера, компьютер или другое цифровое устройство, сортирующее данные после длительного периода простоя.
– Бенджамин, это напоминает мне первый раз. Давно. Вы помните это? – спросила она, когда я повернулся ключ зажигания.
– Какой такой первый раз?
– На острове. Когда мы приехали на остров.
– Это было не так уж и давно, – сказал я, понимая теперь, что она имела в виду. – Может, лет пятнадцать назад?
– Чуть больше, но да. Для меня… вы знаете, с годами время становится телескопическим. Вы помните события или вещи, которые делали, но вот расположить их в правильном порядке гораздо сложнее. Это был первый раз, когда я побывала здесь, на острове, разве это не тот же самый раз для вас?
Вся эта поездка с самого начала казалась довольно странной. Мне нужно было попасть в Шотландию, но это был один из тех периодов, когда я сидел на мели. Мы с Жанной были вместе еще совсем недолго, но она предложила мне остановиться в доме ее матери недалеко от Эдинбурга, чтобы сэкономить на гостиничных расходах. В то время я почти не знал Люсинду, но, когда оказался там, она предложила свозить меня на остров.
– Я посетил Шотландию, еще будучи ребенком, – сказал я. – Но никогда не был так далеко на западе. Я понятия не имел, насколько прекрасен Бхойд. Во многом именно поэтому мы с Жанной приехали сюда жить.
Я медленно вел машину по прибрежной дороге. Мы проехали мимо паромного терминала с очередями грузовиков и автомобилей, ожидающих возвращения на материк, мимо ряда небольших магазинчиков, информационного центра и зимних садов. Теперь все стало мне так знакомо.
Менее знакомым было чувство раздвоенности, которое вызывала у меня Люсинда: она могла то глубоко погрузиться в свое физическое состояние, то потом вытащить себя из него и вернуться к очевидному подобию нормальности. Она заставляла меня нервничать: я чувствовал, что она – без предупреждения, в любой момент – может вновь уйти в апатию и рассеянность.
– Так вы помните? – спросила она.
– Конечно помню.
– И вы приехали сюда, в Шотландию, без Жанны.
– Верно.
– И почему же?
– Я приехал ради интервью, которое мне было поручено взять. Я часто езжу на такие задания. Хотя мы с Жанной были знакомы уже несколько недель, но еще не жили вместе, и у нее не было причин оставаться со мной. У нее всегда много собственной работы.
– Так почему этот остров, почему Бхойд?
– Человек, у которого я брал интервью, жил здесь.
К этому времени мы уже покинули основную часть города и ехали по берегу. Вдоль дороги выстроились дома, но за ними склон круто уходил вверх, быстро превращаясь в поля, перемежающиеся небольшими участками леса. Справа от нас раскинулось большое спокойное пространство залива, простиравшееся к крутым склонам зеленых гор Аргайла. День стал более ветреным, но пока мы все еще ехали под лучами солнца. Впрочем, обещанные осадки были не за горами, так как сами горы укутали темные тучи. Море переливалось светом. Вид вызывал в воображении бесконечный морской пейзаж, бескрайнее море, далеко на юге открывающееся океану, бесчисленное количество невидимых островов.
Я вспомнил, что так было и в тот первый день, более пятнадцати лет назад, когда мы с Люсиндой поехали к водолечебнице.
Когда мы добрались до деревни Порт-Баннатайн, где находилась главная яхтенная пристань острова, наконец пошел дождь. Вдоль внутренней стороны дороги, буквально в нескольких шагах от берега моря, выстроились темно-серые и коричневые дома, некоторые с магазинами на первых этажах. Почти сразу за ними начинались крутые лесистые холмы. Я свернул налево на Ки-стрит, в переулок, что вел от старого пирса, – до тех пор, пока порт в Бэйле-Бхойд не был расширен, у этого причала в Порт-Баннатайне швартовались прибывающие на остров паромы. В конце Ки-стрит располагался бывший главный вход в водолечебницу, отмеченный двумя большими столбами, на которых некогда
