Принимая в сложенные лодочкой ладони низкую пиалу и ловя губами сквозь постоянно открытый рот маски трубочку, торчащую в витиеватом креплении, Лардарошса склонялась как «элегантная пчелка над цветком» и изысканно пила фруктовые чаи и жидкие, тщательно размолотые в пену супчики. Ругаться не получалось: рот был занят «восхитительно и утончённо» украшенной золотой трубочкой. Еда сервировалась восемь раз в день в мелких мисочках и сопровождалась хоровым восхваляющим щебетом всех четырех хашир. Добрые мамки успокаивали киснувшую невесту, что в Цветнике всё будет проще. Битерере в Цветнике уже расцвели от любви Вседержителя, живут без масок в самом сердце дворца. И питаются как нормальные люди. А вазы на низких инкрустированных столиках всегда полны свежими фруктами. Целыми фруктами, которые можно брать когда угодно и кусать зубами, а не всасывать протертыми в жиденькое пюре.
Несколько раз Крошка попыталась протолкать скан сквозь барьер ошейника, но быстро отчаялась. И потом в Цветнике у нее будет масса времени и вокруг живые люди, а не глухие для скана андроиды…
Жажда встречи с женихом становилась непреодолимой.
* * *
В последний день они долго и муторно пробирались забитыми улицами столицы ко дворцу, сопровождаемые громогласными воплями глашатая:
— Благочестивая и светлейшая невеста из империи Ши, дар Императора Ши! Взращенная исключительно для Солнцеликого Вседержителя в знак верной дружбы и единства! Изнемогающая от возвышенной любви!
Несмотря на день, в окнах полыхали цветные вспышки салюта и то спереди, то сзади взвывала оглушающая сирена, начинаясь высоко и визгливо и в течение минуты опускаясь до резонирующих в желудке басов.
Крошке казалось, что она погружается в густую вату.
Но вот шум затих, а главная нянька что-то сказала и потянула невесту за руку. Лардарошса встала. Казалось, что её уже долго и бесконечно крутят и крутят на карусели, не выпуская из каравана, вместе с караваном, вместе со всем этим грохотом и шумом…
Хашир надели на неё широкополую шляпу и расправили вуаль по полушарию растопыренной ковровой юбки. Крошка закрыла глаза — нет, тьма. Скан заперт.
Двери открыты. Первые две хашир уже вышли, оставшиеся настойчиво и бережно подпихивали Крошку в спину.
— Трепещущая ожиданием битерере, стремящаяся к свету бесконечной любви Вседержителя! Просим вас…
Лардарошса выступила на мозаичный просторный и светлый двор, окруженный высокими зданиями охряного цвета. На крышах топорщились сухими деревьями непонятные проволочные конструкции.
Охрана, верхом на смешных и громоздких, со слишком большими колесами байках, окружила гусеницу каравана. За ними толпились цветастые пятна — гайдерцы.
Хашир замкнули квадрат и окруженные спешившимися серебряно-бронированными гвардейцами под предводительством Яра ровным строем двинулись внутрь дворца. Неутомимый герольд снова начал выкрикивать об истомленной любовью невесте из Империи Ши.
Анфилады заставленных вычурной мебелью залов. Широкие коридоры, застеленные гобеленами от пола до потолка. Узкие, от потолка до пола, стрельчатые окна с многослойными занавесями и вышивками. Встречная знать в пышных одеждах, с ковровыми щитками и обслуга в свободных развевающихся драпировках. Молча и с одинаковыми поклонами расступающиеся… Да, это не дворец, а город с крытыми переходами и навесными мостиками между разноуровневыми улицами…
Наконец гвардейцы выстроились в каре в холле. Герольд отворил двери, проорал свою коронную фразу про «изнемогающую от любви будущую битерере из Империи Ши» и пропустил внутрь невесту с сопровождением.
Их встретила молоденькая пухленькая девушка в красной пижамке и, пригибаясь и шаркая ногами в пушистых тапочках, повела гостей через череду аскетичных розовых комнат — никаких тряпок ни на стенах, ни на полу. Только кое-где пластиковые или стеклянные стулья или кушетки. За третьи двери шаркающая девушка не пошла. Нажала кнопку, впустила кортеж и закрыла дверь, оставшись снаружи.
В очередной розовой и странно голой для Гайдеры комнате — простые металлические полки, заставленные коробками, несколько пластмассовых кресел у стен — из-за большого стеклянного стола на круглых и блестящих металлических ножках поднялась и вышла навстречу строгая женщина в длинном красном платье. Гладко причесанные волосы скрывались под маленьким красным же чепцом.
— Госпожа первый клиницист, — Яр изобразил глубокий поклон с танцевальными па. — Моё сердце несётся вскачь от радости, ибо я могу передать в ваши руки нашу самую благородную драгоценность — стремящуюся к свету любви битерере Лардарошсу.
Из задней двери тихой мышкой появилась новая девушка (тоже в красном, но мешковатом до колен платье и красных чулках) и осталась стоять, держась за ручку.
— Благородный и учтивый господин посол, — первый клиницист протанцевала коротенький реверанс с тремя поклонами. — Наша самая надежная и наилучшим образом оборудованная клиника со всей ответственностью принимает нежнейшую невесту Лардарошсу, и через полчаса мы с восторгом засвидетельствуем её восхождение по последней тропинке в Цветник.
В каскаде реверансов госпожа клиницист отплыла к дверям. Девушка шустро отворила на себя дверь и спряталась за неё, а красная женщина уже без словесных кружев добавила:
— Будет достаточно двух хашир для сопровождения битерере, а вам, господин посол, помощницы удобряющих сады принесут нектар и плоды.
Регент снова засучил ногами, но быстро успокоился и сел в кресло, а Крошку няньки погнали следом за красной женщиной в недра больницы.
Крошка поняла, что слегка боится. А вдруг они заметят, что она ажлисс? Неправильный человек? Но Джи бы не послал ее сюда, если бы на Гайдере смогли обнаружить подмену?
Внутренние коридоры живо напомнили Крошке официальные помещения базы — пластик и стекло, минимализм обстановки и функциональная мебель. Но вместо пропитанного свежестью или запахом трав воздуха базы тут висел щекотавший нос химический аромат. Красная клиницистка, подобрав по дороге еще двоих красных женщин, пригласила невесту в явно лабораторный кабинет, посередине которого возвышалось на массивном подиуме навороченное бело-розовое кресло, подобное пилотскому в стратосферном истребителе.
Хашир завели Лардарошсу в угол, где стояла простая лавка, отгороженная тряпичной ширмой в рост человека. И начали неторопливо ее раздевать, планомерно складывая слои одеяний на лавку. Крошка осталась в длинной нижней рубашке. Даже маску, лиф и уфсы-хси няньки сняли и возложили на вершину получившейся пирамиды. Босые ноги облекли бумажные пакетики с резиночками и, без остановки чирикая и ублажая свою питомицу учтивостями, возложили Лардарошсу на кресло. В комнате без многочисленных одежд оказалось прохладно, и Крошка поёжилась: кресло прижалось к спине и ногам мертвенным холодом.
