— Вы попали в самую точку, — заметил Лэнсинг, — когда сказали, что здешние жители были разумны. Однако достаточно ли разумны? А наши с вами цивилизации могли бы воспользоваться знаниями, добытыми с помощью этих устройств? Или с привычным консерватизмом мы способны только цепляться за свой образ жизни, извратив или употребив во зло найденное в других мирах, быть может, с катастрофическими последствиями?
— Боюсь, пока задача для нас неразрешима. Мне кажется, сейчас самое верное — попытаться найти предполагаемый командный пункт, — предложила Мэри.
Лэнсинг встал и помог подняться Мэри. Поднявшись, Мэри не отпустила его руки.
— Эдвард, — сказала она, — мы знакомы недавно, но уже успели столько пережить вместе…
— Недавно? — переспросил Лэнсинг. — Разве мы не всегда были вместе?
Он наклонился и поцеловал ее. На мгновение она замерла в его объятиях, потом отстранилась.
Поднявшись по лестнице и снова оказавшись в лабиринте улиц, они стали искать место, откуда управлялся найденный ими механизм, но до наступления темноты ничего не нашли.
Вернувшись в лагерь, они застали Сандру и Юргенса за приготовлением ужина. Генерала не было.
— Он ушел без нашего ведома, и с тех пор мы его не видели, — объяснила Сандра.
— Мы так ничего и не нашли, — пожаловался Юргенс, — а как ваши успехи?
— Поужинаем, тогда и поговорим, — взмолилась Мэри. — К тому времени, наверное, и генерал отыщется.
Генерал действительно появился через полчаса; он тяжело опустился на свернутый спальник.
— Скажем прямо: я сел в лужу. — В голосе генерала чувствовалось раздражение. — Я обыскал добрую половину северо-восточного района. Почему-то мне втемяшилось, что именно там мы найдем что-нибудь. Целый день поисков, и все без толку.
Сандра протянула ему тарелку.
— Поешьте, — предложила она.
Генерал набросился на еду, не дожидаясь остальных. Он выглядит усталым, подумал Лэнсинг. Усталым и старым. Впервые возраст генерала дает о себе знать.
Ужин подходил к концу; порывшись в своем мешке, генерал достал бутылку и пустил ее по кругу. Когда она вернулась к хозяину, он сделал большой глоток, да так и остался сидеть, зажав бутылку в коленях.
— Два дня… — наконец вымолвил он. — Два дня, которые вы мне выделили, прошли. Я человек слова и не буду задерживать вас дольше. Мэри, я знаю, вы с Лэнсингом пойдете дальше. Как решают остальные?
— Я думаю, мы присоединимся к Мэри и Лэнсингу, — пролепетала Сандра, — во всяком случае, я. Город приводит меня в ужас.
— А вы как чувствуете себя? — обратился генерал к Юргенсу.
— Принимая во внимание все обстоятельства, — ответил робот, — особых причин оставаться не вижу.
— А я, — заявил генерал, — побуду здесь еще некоторое время. Позже я догоню вас. Я уверен, здесь есть что искать.
— Генерал, — прервал его Лэнсинг, — мы уже нашли. Но я должен предупредить вас…
Генерал вскочил как ужаленный, и бутылка бухнулась на пол, но, как ни странно, не разбилась. Она гулко покаталась по комнате.
— Так вы нашли! — завопил генерал. — Что же это? Что вы нашли?
— Сядьте, генерал, — строго сказал Лэнсинг, как взрослый, урезонивающий расшалившегося ребенка.
Пораженный, вероятно, его тоном, генерал послушно сел. Лэнсинг протянул ему бутылку, генерал с той же покорностью взял ее и опять зажал между коленей.
— Давайте поговорим спокойно, — предложила Мэри. — Нужно все подробно обсудить. Я предлагала Эдварду ничего не говорить о нашем открытии, но он сказал, что раз мы заключили сделку…
— Но почему, — вырвался у генерала крик изумления, — почему не говорить?
— Потому что мы нашли нечто недоступное нашему пониманию. Мы догадываемся, как можно было бы применить нашу находку, но не знаем, как контролировать ее работу. Она опасна. Механизм, с которым нельзя обращаться легкомысленно. Где-то должен быть пульт управления, но нам не удалось его отыскать.
— Вы как инженер больше нас всех сведущи в технике, — сказал Юргенс. — Расскажите нам, что вы там видели?
— Может быть, лучше вы, Лэнсинг, — нерешительно проговорила Мэри.
— Нет, — покачал тот головой, — рассказывайте сами.
Пока Мэри говорила, все напряженно молчали, лишь несколько раз прервав ее вопросами.
Когда Мэри кончила, все долго не произносили ни слова. Наконец Юргенс повернулся к ней:
— Если я правильно понял, здешние жители очень стремились освоить Вселенную. Ведь вы сказали именно «чужие», а не альтернативные миры?
— Они могли и не знать об альтернативных мирах, — заметил Лэнсинг.
— Они хотели вырваться отсюда, — продолжал Юргенс. — Машина и двери, конечно, связаны друг с другом, они — части одной исследовательской программы.
— Похоже на то, — кивнула Мэри. Генерал непривычно тихо произнес:
— Вы двое — единственные, кто видел механизм. Мы бы тоже хотели взглянуть.
— Я не говорила, что не стоит пытаться исследовать эту штуковину, — сказала Мэри. — Но мы должны быть крайне осторожны. Мы с Эдвардом подверглись воздействию машины, но очень кратковременному. Скорее это всего лишь пример того, на что способен механизм.
— И вы искали пульт управления?
— Да, до темноты, — подтвердил Лэнсинг.
— Логически рассуждая, приборы управления и контроля должны находиться там же, где и само устройство, — предположил генерал.
— Мы, естественно, так и думали. Но там все пространство занято самой машиной. Тогда мы решили, что, может быть, в домах неподалеку…
— Совсем не обязательно, — вмешалась Мэри. — Я поняла. Пульт управления может быть в любом месте города, где угодно.
— Так вы говорите, что не имеете ни малейшего представления о том, что же это за механизм?
— В нем нет ни единой детали, назначение которой было бы мне понятно. Конечно, если присмотреться поближе и поэкспериментировать, можно попытаться понять, что к чему. Но мне совсем не хочется нарываться на неприятности. Я уверена, мы с Эдвардом не испытали на себе всю мощь машины. Страшно даже представить, что может произойти, если вникнуть в это дело поглубже.
— Больше всего меня пугает однообразие города, — вступила в разговор Сандра. — Даже не самого города, а его культуры. Просто невероятное духовное убожество. Ни единой церкви, ни одного места, предназначенного для поклонения, ничего похожего на библиотеку, выставочную галерею или концертный зал. Абсолютная нечувствительность! Как жить такой серой жизнью?
— Они могли посвятить себя одной-единственной идее, исследованию и достижению одной-единственной цели. Это нелегко понять. Мы не знаем, что ими двигало. Но, вероятно, возможна такая сильная мотивация…
