— Требовали, — сказал Доминик. — Но закон крови позволяет обменивать только Жизнь за жизнь. Мы служили одному господину в течение всей его жизни, а не нашей. И благополучно удирали как можно дальше, стоило его прикончить какой-нибудь доброй душе. Нередко прямо посреди боя.
Славяну вспомнились эпизоды из фильмов-фэнтэзи — повержен очередной Тёмный Властелин, и его зловещие чёрные армии драпают так, что пятки сверкают как проблесковые маячки. Славяна всегда интересовало, чего ради они так храбро и ожесточённо сражались ДО, чтобы так позорно драпать ПОСЛЕ гибели хозяина. Вроде бы разделяли его идеи и устремления, так что должны были бы сражаться с удвоенным пылом: надо и мир во Мрак погрузить и отомстить подлым положительным персонажам за гибель любимого вождя. Раньше Славян посмеивался, списывая несостыковки на скудость писательско-режиссёрского воображения. А сегодня вся охота смеяться пропала.
— А вы добрым душам помогали? — спросил Славян. — Не действием, разумеется, а бездействием.
Повелитель отрицательно покачал головой.
— Мы были верны договору и мыслями, и делами — по закону крови. К счастью, покупали нас не так часто.
— Ага. В среднем каждые полтораста лет.
Повисло тяжёлое, муторное молчание.
— Поздно уже, — устало сказал вампир.
Славян поднялся, шагнул к двери.
— Доминик, — повернулся он к повелителю, — а если вампиры будут знать, что лекарство создадут ещё очень не скоро, но всё равно согласятся открыть в общине лабораторию?
— Конечно, согласятся, — ответил Доминик. — Я не соглашусь. Латириса не настолько богата. Сам слышал — картошки на год купить надо, дороги чинить, да мало ли на что деньги нужны кроме напрасной возни в лаборатории. Самим вампирам лекарство не добыть никогда.
— Допустим, — не стал спорить по мелочам Славян. — Но если бы ты видел хоть одну лабораторию в постсоветском НИИ…
— Видел, — с интересом ответил Доминик. Мыслей Славяна он услышать не мог, но к чему тот клонит, догадался. — И не одну.
— Так в них продолжают делать открытия, — сказал Славян. — Причём высокой научной ценности. Науку, знаешь ли, двигают не столько аппаратурой, сколько мозгами. Без них никакие высокие технологии не помогут.
— И?..
— Ты говорил, что общинники верят тебе безоговорочно. И ты не соврёшь, если скажешь, что даже в простенькой лаборатории можно сделать великое открытие. Пусть и не скоро, но можно. На счёт того, что вампиры никогда не избавят себя от Жажды сами — чушь собачья, но раз предрассудок такой живучий, найми человеков, гоблинов, да хоть чёрта лысого. С обычным контрактом по образцу фармацевтических фирм: исследования проводят они, а право на препарат принадлежит общине. Им положена только премия в размере заранее условленной суммы, например — тысяча оговоренных законом страны минимальных зарплат. Покупали ведь всякие мелко- и крупнопоместные дворянчики рецепты у алхимиков.
Вампир усмехнулся:
— Идея неплохая. Только потом заявится очередной умник с готовым лекарством, и всё — стройся в колонну по трое, и шагом марш. Славян, ты не первый… До тебя таких догадливых знаешь сколько было?
— Таких не было, — плутовски улыбнулся Славян. Он отошёл от двери, сел в кресло. — Доминик, надо провести референдум.
— Что? — не понял вампир.
— Всенародное голосование, — перевёл Славян.
— Да знаю я. Зачем?
— Чтобы выяснить, согласны ли налогоплательщики… Ты ведь налоги собираешь?
— Община собирает, — ответил Доминик. — Казначейские книги ведутся открыто, все знают как тратятся общинные деньги.
— Тем более! Ты объясняешь, для чего собираешься создать лабораторию, каковы перспективы получить лекарство, и спрашиваешь, согласны ли общинники ежемесячно выделять… м-м… ноль целых, одну десятую своего дохода на содержание лаборатории и исследователей. Закону крови такая сделка не противоречит: община даёт вампирам лекарство через относительно обозримую вечность, а вампиры общине — деньги. А каким образом и когда община изготовит лекарство, никого не касается. При этом община своим партнёрам не лжёт — вот она, действующая лаборатория, вот они, исследования. Ждите-с. Только платить не забывайте. — Славян ворохнулся в кресле, ещё одну идею выдумал, спешил поделиться: — Вампир ведь не может сам разорвать договор, только его покупатель?
— Да.
— Так если к вам подвалит очередной Сокол или ещё какой прохиндей, ему просто некого будет купить — все вампиры принадлежат общине.
— Можно купить общину, — возразил Доминик.
— Нет. Договор крови с чужаком заключать в праве только повелитель или сбежавший из общины отбросень. Ну отбосы не жалко, а ты свой договор уже заключишь, уже продашь себя общине, то есть себе же самому. В обмен на лекарство ты обязуешься править общиной, заботится о её благе и процветании. То есть продолжишь делать то, что делаешь сейчас. Реально ничего не изменится, но община замкнётся на саму себя, каждый вампир будет сам себя держать за Жажду, и разорвать этот круг невозможно, хоть гору самого наилучшего лекарства предлагай.
— Редкостного идиотизма затея, — проговорил повелитель. Но без особой уверенности.
— Попробовать-то можно. Хуже точно не будет.
— Куда уж хуже…
— Соколы найдут куда, — заверил Славян.
— Эти могут, — согласился Доминик и принялся обкатывать идею: — Попробовать? А почему бы нет? И голосование как раз то, что надо: напрямую я в таком деле приказать не смогу, а так — всё добровольно. Живляне обеспечат необходимый процент отрицательных голосов, — просто ради удовольствия повредничать. Результат всеобщинного голосования — приказ для правителя. Я создаю лабораторию, и от имени общины заключаю договор крови с каждым совершеннолетним общинником, включая живлян — в таком деле ни одна страховка лишней не будет. Правда, возникают сложности с правом на миграцию из общины в общину… Но если Союз Общин создаст единую лабораторию с филиалом в каждой долине, с миграцией тоже всё решиться. Убедить бы их ещё попробовать…
— А ты сделай сначала у себя. Другие общины смогут присоединиться к твоей лаборатории как партнёры, вот она и станет одной на всех.
— Пожалуй…
Часы на центральной площади пробили час ночи.
— Ох, Славян, — опомнился Доминик. — Тебе же давно домой пора.
— Ничего.
— Всё, хватит разговоров, пошли. — Доминик взял в шкафу куртку, повёл Славяна к приёмной. Звук их шагов разбудил задремавшую Терезу. Повелитель тихо ойкнул и шмыгнул обратно в зал советов.
