Я не сразу узнал Рифт в его былом виде…
— Хватит спать! Очнись, новичок!
Меня словно выбросило на берег крутой волной. Один миг — и свет сменил полумрак ночи, высоченные строения сменились хлипкими лачугами, и не осталось и следа от медных жителей неведомого, но в то же время узнаваемого города. И разве что крепкая рука все еще сжимала мое плечо.
Мистер Пирси, наш рулевой, испуганно взирал на меня и, по всей видимости, уже собирался звать на помощь старпома.
— Со мной все в порядке, — я легко втянул дурманящий аромат ночи. Сколько же запахов собрала она сегодня в этом прекрасном месте? Тысячи, не меньше. Прохлада легкого бриза затерялась среди свежести зелени и пряностей, выложенных для сушки трав и кореньев, а море добавило к этому аромату благоухание сушеной рыбы и бамбуковых заготовок.
— Опасное место, сынок. Разрази меня туча, если это не так!
Я с недоверием покосился на старика, хотя прекрасно понимал, что нет причины не доверять его словам.
— Вы бывали здесь раньше?
— Утащи меня Буй, если я поверну штурвал сюда еще хоть раз!
Взгляд рулевого заметался по острову, словно наш корабль пытались окружить ночные ворчуны, способные проделать дырку в любой, даже самой крепкой обшивке.
— Тогда откуда такая уверенность?
— А то сам не видишь? — уклончиво ответил старик и, недовольно шмыгнув носом, сплюнул за борт. — Ты глянь, тут же все кишит опасностью. Эти голожопые только с виду радушные хозяева — приютили на ночку и ходят, лыбятся.
— И что же в этом плохого? — не понимая, куда клонит Пирси, продолжил я спор.
— Все плохо. Добра не может быть так много. Тем более, здесь — в Небесной пустоши. Что, удивлен? Не слыхал о такой? Так вот, тогда сиди и не спорь, а послушай-ка лучше, что про нее летные рассказывают… Просторы эти опасны в первую очередь своими облаками. Глянь, какие они большие, пузатые, — дрожащий палец рулевого уткнулся в линию горизонта. Дождавшись, когда я посмотрю на небо, голос продолжил: — Гиблые они, новичок. Ох, какие гиблые! Представь, летишь ты по бескрайним просторам, вдруг — хрясь, — ладони старика сомкнулись и издали глухой хлопок. — И перед тобой такая вот громила нарисовалась. Ну, приборы там, магнитные карты, все в порядке. А как попадешь внутрь — и день с ночью поменяется, горизонт с небом махнутся местами, и сам уже не знаешь, то ли в этой ты жизни находишься, то ли в той…
Я завороженно смотрел на старика, не в силах понять, пугает ли он меня, или все это чистая правда. Но пока я размышлял, Пирси продолжил рассказ:
— Бывало, что Потерянные — так мы называем летных, что попали в небесный капкан, — появлялись вновь… Только это были уже совсем другие люди. Голова вся седая как лунь, хотя со дня их исчезновения прошел день или неделя, да ко всему прочему плетут всякую чушь о летающих тварях, что способны пожрать само пространство.
Я почувствовал, как по коже побежал морозец. На материке, в отличие от свободных островов, ничего подобного не рассказывали. Даже Граничные торговцы, от которых всякое можно услышать, никогда не упоминали о потерянных кораблях и чем-то похожем.
— А островитяне знают, что творится в небесах?
— Думаю, да. — Рулевой прищурил глаза и покосился на ближайшие шалаши. — Этим хитрецам ведомо гораздо больше, чем нам. Все эти истории родились не на пустом месте, сынок. Да и на островах у них худого хватает. Ты думаешь, капитан по доброте душевной нам на берег запретил спускаться? Нет, я его хорошо знаю, не первый год с ним вместе летаем… Опасается он за нас. Дурное чует, вот и предупредил. Так бы я уж давно к местным мулаточкам в гости наведался. Я в этом деле знаешь какой… О-го-го! Только начну, не остановишь…
Обнажив пеньки старых, сгнивших зубов, Пирси хищно улыбнулся и ловко притопнул ногой.
Рулевой уже собирался перевести разговор в иное русло и поведать мне о своих любовных приключениях, но я вовремя остановил его, задав очередной вопрос:
— А бывали случаи, что аборигены нападали на летных?
Старик мгновенно погрустнел. Обветренное лицо осунулось, и выцветшие глаза стали пронзительно синими. Подозвав меня ближе, он огляделся и тихо прошептал на ухо:
— Можешь не верить, но лично мне кажется: здешние поселенцы одержимы…
— Как это? — удивился я.
— Да очень просто. Есть тут поблизости один островок, называют его Серым поплавком, ну навроде удильной принадлежности. Когда к нему подлетаешь, создается впечатление, что он покачивается на волнах. Хотя о чем это я… Один штурман сболтнул — остров тот и правда двигается, смещается то в одну, то в другую сторону. Но не это самое странное. Приземлялись мы как-то на Поплавок, и знаешь, что там произошло?..
Рулевой заговорщически оглянулся и продолжил:
— Поначалу все шло вроде бы хорошо. Мы праздновали удачную вылазку в Стронцу, где продали весь табак из Лукретца. Веселье устроили знатное: ромус, дурманящий лист, южные фрукты. Но после полуночи праздник закончился. Мы не сразу разобрали, что произошло, а когда, наконец, поняли, было уже поздно. Они накинулись на нас, словно пантеры… черные тени, способные только убивать… крик, кровь, боль — вот как нас встретили на Поплавке…
— Это были звери?
— Звери, а кто же еще, Итар их забери! — всплеснул руками Пирси. — Поджарые, низкорослые, с горящими глазами! Сущие твари, не иначе! И зубы такие острые — словно добинские иглы.
— А откуда они взялись?
— Знамо откуда, из деревни. Я же к чему и говорю: с аборигенами связываться себе дороже. Ходят слухи, что они специально выпивают какую-то дрянь и становятся одержимы, вот оно как…
Живая картина настолько отчетливо нарисовалась в моем воображении, что я едва не вздрогнул от ужаса. Люди рвали людей на части. Да как такое вообще могло произойти?!
— Почему они так поступили?
— Да кто ж его разберет? — пожал плечами старик. — Может, прогнать нас хотели, а может, полакомиться решили человечиной. Я же тебе о чем и талдычу: Небесные океаны — гиблое место, не заплутаешь, так в силки попадешь. Не погибнешь в небе, так на земле глотку перегрызут…
— Осторожнее! Смотрите, там!
— Куда он лезет! Совсем ополоумел!
— Хватай его! Помогай!
Десятки голосов обрушились на нас со всех сторон. Я резко повернул голову и ахнул. Один из наших — кажется, его звали Перстом — перемахнул через борт и, очутившись на берегу, беззаботно растянулся на песке. Но не это заметил дозорный со своей вышки. Рядом, всего в паре футов от берега, возле двух пальм показались черные тени.
Если бы не рассказ рулевого, я принял бы их за пару неподвижных валунов, но сейчас мне удалось уловить в сложной игре света и тени легкое движение.
