На второй день ничегонеделанье начало мало помалу перетекать в раздражение.
На третий день раздражение пополам с усталостью от ничегонеделанья грозило принять форму тихого бешенства.
В голову лезло слово «медитировать». Лучше от этого не становилось. Слово повлекло за собой набор других слов, давно не слышанных или слышанных в ином контексте.
Самоконтроль, терпение, еще раз самоконтроль.
Как же я здорово отфильтровал свою память, подумал Анакин. Девять лет прошло. Всего-то. Словно и не был в Храме. Три года почти взаперти, а здесь не могу и три дня под замком просидеть. И они еще говорили, что у меня отсутствовал самоконтроль.
Дверь вдруг располовинилась, и на пороге показался Райс Гранци.
— Смотри, как постучу, так выпустишь меня отсюда, — бросил он кому-то в коридоре, вошел и осторожно задвинул панель на место. Потом замолчал, разглядывая вытянувшегося на койке Скайуокера, улыбнулся и спросил:
— Как вам отдых в нашем отеле, сэр?
Анакин сел на койке.
— Ты совсем охренел, или только частично?
— Я серьезно. Здесь неплохо, да? — Гранци подошел ближе, поднял с тумбочки пластиковый стаканчик. Болтанул и поставил обратно. — И кормят даже. Чаем.
— Как ты сюда попал?
— Через дверь. Ты не заметил? — он улыбнулся еще шире. — Ну, поговорил немного с Челси.
— Челси разрешил тебе войти?
— Разрешил? — Гранци вытаращил глаза. — Блин, да кто он такой, чтоб я у него разрешения спрашивал? Какой-то гребаный старлей из транспорта, никогда на боевых не был. Тоже мне, командир. Я сюда пришел с пятью ребятами из взвода. Ну, на всякий случай, — он подмигнул Скайуокеру. — А Челси как раз тут шлялся и что-то из себя изображал. Я ему сказал, что если меня сейчас сюда не пустят, я его тонким слоем по стенке раскатаю. Он заткнулся и открыл замок. И Штриму он больше стучать не будет, это я тебе гарантирую.
— Стучать?
— Да все видели, что он тогда был в ангаре, а после отвел твоего джедая к Штриму. Нет, ну вот же сволочь. Мог ведь просто к доктору свести, если хотелось быть вежливым, а потом аккуратно запнуть в истребитель и наподдать… Чтоб до самого Корусканта хорошо летелось. Я ему сказал, мол, если в нашем отсеке появишься, гадина, мы тебе твои…
— Да ладно, — прервал его Анакин. — Дальше-то чего?
— Дальше? Знаешь, что сейчас обсуждают на «Мегере»?
— Ну?
— Только две вещи — то, как ты разбил морду этому длиннорясому и то, удастся ли Штриму выпихнуть тебя из флота.
Анакин скривил губы.
— И я должен радоваться своей популярности?
Гранци оглянулся на дверь, устроился на табуретке рядом с койкой и заговорщическим тоном сообщил:
— А еще я тут поговорил с его адъютантом. С Клингелем, то бишь.
— Заводишь дружбу со штабными?
— А как же. Для начала угостил парня кореллианским виски.
— Он пьет ту же бурду, что и ты? Я был о нем лучшего мнения.
— Для адъютантов у меня есть выпивка качеством повыше, чем…
— Чем для меня, например?
— Ну, извиняй, с меня тогда причитается. Мне как раз ротный обещал повышение, отметим…
— Поздравляю.
— А еще я проиграл ему в саббак.
— Тогда ты действительно здорово перепил.
— Слушай, ты совсем отупел здесь или прикидываешься? Я это сделал нарочно. И узнал много нового и интересного. Короче, Штрим катает очередную жалобу командованию. Чтоб тебя убрали из флота. И в этот раз такой номер может пройти.
— Запросто. Ну, значит, вернусь обратно к вам.
— Если в дело опять не вмешается Цандерс.
Анакин покачал головой.
— Я не собираюсь просить у него помощи.
— То, что ты не просто идиот, а идиот с больным самолюбием, у тебя написано на лице.
— Гранци, ты сейчас у меня вылетишь вот в эту дверь, — Скайуокер указал рукой в сторону. — Причем откроешь ее своей головой.
— Ах да, особо утонченные дебилы называют это «гордостью». Короче, Скайуокер, хватит ломаться. И вообще за тебя уже подумали. Рапорт о том, что действительно произошло на Локримии, уже ушел Цандерсу. Подписались все, кто был с нами.
— Я этого делать не просил!
— Нет, ты точно неизлечим.
Анакин нахмурился. Так, что его брови почти сомкнулись в раздражении.
— То, что там произошло — мое личное дело. И касается только меня.
— А еще оно касается всего моего взвода. И самое главное, оно касается Брайбенов, Сперля и Тибра, ситх тебя подери!
— Не ори.
Гранци на минуту замолчал. Потом негромко добавил:
— Короче, Штрим пока ничего не сообщил Цандерсу.
— А Цандерс?
— Цандерс дождался прибытия дипломатов, оставил там две эскадры и вчера умотал на Корускант.
— Опять совещание?
— Типа того.
— Какой смысл все время дергаться на Корускант, он только что там был? Совет Безопасности вызвал?
— Наверно. Вот будешь сам адмиралом, узнаешь, — Гранци лукаво улыбнулся, поглядывая на Скайуокера. Тот упрямо отвел глаза в сторону. — Короче, я не знаю, когда он получит наш рапорт. Но я надеюсь, что ради твоей персоны он по возвращению перекинется двумя словами со Штримом.
— Двух слов тут не хватит.
— Смотря, что это будут за слова.
— Все зависит от того, как его примут на Корусканте.
— Слушай, Скайуокер, мы же выиграли бой? И захватили верфи, и вообще все? Стоп, да ты же не в курсе — Туод и Ксаббия вдруг решили дружить с Республикой. Ну? Четыре независимые системы — наши. Мы выиграли, нет?
Анакин посмотрел в глаза лейтенанту. И тихо произнес:
— Да, Гранци. Мы выиграли.
Гранци едва не шарахнулся и от тяжести взгляда и голоса. Через полминуты он таки опомнился, и, попытался вернуться к обычному для него, приятельскому тону:
— Тогда чего такая кислая физиономия?
Скайуокер натянуто улыбнулся. Развел руками.
— Мне делать нечего.
— Это потому, что ты никогда не умел расслабляться.
— Может быть. Так, как ты, действительно не умел.
— Ну ладно. Сиди здесь. Да, тебе надо чего-нибудь? Принести или я не знаю…
— Да нет, спасибо.
Скайуокер повернул голову в сторону, как будто разглядывал что-то на ровной, гладкой дюрасталевой стене. Гранци уже стучал в дверь, панель начала раздваиваться и только тогда Анакин решился окликнуть его.
— Стой! Раз уж ты спросил.
— Ну, чего?
— В мою каюту войти сможешь?
Гранци пожал плечами.
— Найдем способ.
— Там на столике датапад и кристалл.
— Нет проблем. Только никуда не уходи.
Анакин лег, закинул руки за голову и уставился в потолок.
Все складывалось совсем не так плохо. Для него самого. Для флота. По крайней мере, если Цандерс на Корусканте, то он сможет объяснить умственным калекам из Совета Безопасности суть операции на Локримии.
