— Что, всю свою агентуру на уши поставил?
— Нет. Просто позвонил Головастику и побеседовал с ним. — Он усмехнулся и поправил редеющую шевелюру, прикрывая шрам на виске.
Провокатор. Всегда таким был и остался. Но сейчас не это важно.
— Головастик? Погоди, это у нас…
— Память слабеет? Это заместитель Странника.
Еще одно имя, которое мало о чем говорило Волдырю.
— Странник? Ах да, Департамент специальных исследований… Он-то здесь при чем?
— Он со своей конторой проводил научную экспертизу проекта.
Стало быть, предстоит выслушивать еще пседонаучную заумь. Не то чтобы Волдырь испытывал недоверие к научным достижениям в целом. В конце концов, нынешний режим и существует благодаря научным достижениям. Но преемники Шершня внушали ему не большее уважение, чем преемники Филина. Он даже не помнил, кто рекомендовал нынешнего главу ДСИ на его пост. Ничего он собою не представлял, крыса лабораторная. Единственная причина, по которой Странник в свое время привлек внимание Волдыря, — его псевдопандейское происхождение.
— Впрочем, это не важно, — продолжал Умник. — По моим сведениям, все уже решено. Сегодняшнее заседание — просто для проформы.
Хотя с Умником никогда ни в чем нельзя быть уверенным, тут он определенно не лгал. Источники Волдыря утверждали то же самое.
— Ну что, идем?
Волдырь отшвырнул окурок и раздавил его ботинком. Он двинулся первым, и прокурор этого не оспаривал. Волдыря сопровождал Фиу, Умника — его референт. Уже то обстоятельство, что в здание были допущены сопровождающие, свидетельствовало о том, что сегодня ничего экстраординарного не предвидится. Впрочем, никому из охранников, секретарей, референтов дальше приемной ходу не было. Протоколы на совещаниях не велись. То есть никто из участников не сомневался, что все записывается, но делалось это автоматически.
Умник как-то жаловался, что обстановка во всех кабинетах, предназначенных для встреч, выглядит довольно пошло и однообразно. Врешь ты, прокурор, как обычно. Раздражает тебя эта обстановка. Угнетает. Так и было задумано, и я могу понять Канцлера.
Каминный зал, предназначенный для заседаний в этом особняке, отличался от других тем, что он был больше, и там действительно имелся камин. Тот, правда, не функционировал и был замурован. В целях безопасности опять же.
А так — окна замурованы, стены затянуты бархатом (здесь — желтым). Свет приглушен. Посреди зала — длинный стол, да и не зал это вовсе, просто большая комната.
За столом в креслах — дюжина мужчин. Младшим за тридцать, старшим около пятидесяти. Около — в обе стороны. Все граждане знают, что герои, свергшие ненавистный имперский режим, были молоды, и молодыми они для народа и остаются. О том, что с тех пор миновало около двадцати лет, помнить не обязательно.
Но для тех, кто был причастен, не могло возникнуть сомнений, что некоторые из присутствующих никак не могли принимать участия в тех исторических событиях — просто по возрасту. И действительно, состав внутреннего круга менялся. Но были те, кто оставался неизменным. Столпы и опоры. И все они сегодня присутствовали здесь. Канцлер, он же Папа. Граф. Барон. Умник. Волдырь. Дергунчик. Верховная администрация, суд, госбезопасность, армия. Султан и Ловкач пришли позже, у них были предшественники. Остальные — Очкарик, Чайник, Туча — были мелкой сошкой и не стоили внимания.
После кратких приветствий Султан начал излагать суть проекта. Волдырь слушал его вполуха. Все самое главное он уже знал. А прочее… ну да, открытие великое — экономика у нас в кризисе. Спрашивается, а когда она не была в кризисе? Только тогда, когда находилась в говне… ладно, в полностью разрушенном состоянии. И не надо мне про падение темпов роста, покупательной способности и отсутствие рынков сбыта. Это словесная дребедень, прикрывающая новый радикальный способ получения прибыли. В переводе на общепонятный — как срубить бабла по-крупному. А почему бы и нет?
Нудный, вечно недовольный голос Султана, как всегда, нагонял скуку. Однако Канцлер одобрительно кивал. Лишь это движение выдавало его заинтересованность. Его сухое лицо на фоне здешней обивки казалось еще более желтым, чем обычно, глаз не видно под набрякшими веками. Но он слушает. Канцлер эту экономическую заумь понимает. Или притворяется, что понимает.
Наблюдая за реакцией лидера нации, Волдырь пропустил момент, когда Султан закончил докладывать, и отметил этот факт лишь когда скрипение ведущего финансиста страны сменилось кашлем.
— Ну что, — сказал Барон, — будем считать вопрос решенным?
Канцлер, похоже, решил сделать многозначительную паузу в лучших традициях императорских театров, коих он в свое время был большой поклонник, и вот в эту паузу умудрился вклиниться Ловкач.
— Отнюдь. Мы еще не выслушали нашего научного эксперта.
А это была уже наглость — перебивать того, кто стоит настолько выше тебя. Что-то часто стал ты наглеть в последнее время, Ловкач, я тебе это еще припомню.
— Но ведь это формальность? — осведомился Умник.
— В нашем деле формальности надо соблюдать, тебе ли, Умник, этого не знать? — отозвался Граф.
Какие-то между ними трения, надо будет это учесть.
Канцлер, похоже, тоже счел формальности необходимыми.
— Ну что ж, послушаем. Странник, мы ждем твоего отзыва.
Глава Департамента специальных исследований вылез на свет. До этого момента он сидел где-то в темном углу. Взгляды присутствующих поневоле обратились на него — без восторга. Ну и рожа, подумал Волдырь. Себя он красавцем не считал, но этот… в хонтийском фольклоре есть какая-то разновидность нечистой силы, которая летает, используя уши вместо крыльев. Этот тоже мог бы — натуральные крылья нетопыря, а не уши. На такие обращаешь внимание первым делом. Остальное тоже не вдохновляет. Безволосая черепушка — хотя не стар вроде, круглые зеленые глаза, и весь он какой-то длинный и нескладный, как из детского конструктора сделанный. Одет в какую-то нелепую куртку. Это особенно раздражало. Волдырь терпеть не мог формальной манеры одеваться, но на совещания являлся в мундире. И остальные также были в мундирах или приличных костюмах. Один этот… Странник позволял себе пренебрегать декорумом. Как будто только что выскочил из своей лаборатории, где крыс резал и жаб потрошил.
Пришить бы ему эту хонтийскую нечисть как свидетельство хонтийского происхождения… ха, смешно. Слухи-то как раз ходили, что он, наоборот, из Пандеи. То есть в отличие от Волдыря, который был пандейцем по крови, но уроженцем метрополии, Странник, наоборот, родился в Пандее — но в семье имперского функционера, который там служил. После отпадения сепаратисты всех таких, ясное дело, вырезали. Этот, по идее, тогда мальцом должен был быть, но как-то уцелел и в бывшую метрополию перебрался. Так оно или нет, сейчас определить было невозможно, но в речи Странника порой пандейский выговор слышался. Не исключено, что он и впрямь детство свое провел в бывшей колонии.
