– Про гимназию имени Гаршина ничего не скажу, а Анну Николаевну я знала. Да как не знать-то? В этом подъезде она и жила, на втором этаже. В коммуналке, понятно. Одна комната, окна во двор. Ей еще повезло, соседи часто в командировки ездили. Не то что у меня! А что в гимназии она училась, никто и не знал. Не такое было время, чтобы гимназиями хвастать. Но женщина образованная, конечно. Учительница! Как тогда говорили, «училка», а еще проще – шкраб.
Сергей хотел переспросить, но в последний миг раздумал, боясь спугнуть разговорившуюся аксакальшу. На всякий случай запомнил. «Шкраб» – вроде краба. С клешнями, но шипит.
– Физику она преподавала. И еще химию. Хвалили ее очень, и родители, и даже ученики. Я, правда, в другую школу ходила, от завода…
Про физику Сергей уже знал. Как и про то, что Анна Николаевна, окончив Институт народного образования, проработала три года в знаменитом Украинском Физико-техническом институте, колыбели Бомбы. До 1937-го, когда начались повальные аресты.
– Умерла она от воспаления – легкие застудила. Август был холодный, дожди шли. Анна Николаевна на «менку» собралась – вещи на продукты менять. За город, без пропуска. Страшно было, я вам скажу. Ой, страшно! По таким и немцы стреляли, и наши. Фронт-то близко… И арестовать могли, и в душегубку отправить. Не подстрелили, не арестовали – под дождь попала. Она ведь, Анна Николаевна, чего за продуктами собралась? Сестра у нее двоюродная жила на соседней улице, с сыном. Голодала, а на «менку» ходить боялась. Вот Анна Николаевна и решила ее выручить… Врача, понятно, вызвали, только лекарств-то нет! Их лишь на золото выменять было можно, и то не всякие. Похоронили ее на Первом кладбище, если от церкви, то направо и по аллее, до самого конца. Мы цветы принесли. Купить не могли, так мы диких сорвали…
Старушка прикрыла веки, обозревая череду дней прошедших – или просто впав в дрему. Сергей прикинул, что самое время уходить. Но хозяйка внезапно встрепенулась:
– Вспомнила! Это вам будет интересно. Анна Николаевна про Будущее рассказывала…
– Про коммунизм во всем мире? – улыбнулся Сергей.
– Не-е-ет! – со значением протянула долгожительница. – Про коммунизм и про врагов народа нам в школе рассказывали. А она, Анна Николаевна, только своим, считай, по секрету.
Глянула на гостя, поджала губы:
– Не шибко ей Будущее нравилось. Говорила, что техники будет много всякой, а люди какими-то не такими станут. Мелкими, некрасивыми…
Молодой человек провел ладонью по рыжей шевелюре. Представил то, что видит каждое утро в зеркале…
– А еще она стихи написала. Про призрака.
Сергей вскочил, чуть не опрокинув стул:
– Про к-кого?
– Про него, – упрямо повторила старушенция. – Про призрака. Всей правды не знаю, но говорили так. Увидела она кого-то – то ли ангела, то ли совсем даже наоборот. Явился к ней, значит! Не иностранец, не эмигрант, а не пойми откуда, не из нашего мира. И на всю жизнь, считай, присушил. С мужем развелась, на парней не смотрела. А стихи я помню, их моя подруга записала. Красивые очень! Только слова не шибко понятные, потому так мало и выучила.
Помолчала, прикрыла глаза:
Кто ты, мой друг, мой гость незваный, —
Жилец эфира иль земли?
От духа горного созданный
Иль зародившийся в пыли?
Куда влечешь ты: к жизни стройной
Или в мятущийся хао́с?
И что ты хочешь, беспокойный, —
Молитв, проклятий или слез?!
Молодой человек вежливо поблагодарил. Попрощался, вышел из подъезда. Глянул в серое, «сталинке» подстать, небо, и еле удержался, чтобы не завыть в полный голос.
И-ди-оооот!!!
Его пугали призраком. Пугали, да не напугали. Что с ним, Сергеем Илюшиным, станется? В «дурку» запрут? Смирительную рубашку наденут? Поделом! Увидел красивую девушку, хвост распушил! «Кто ты, мой друг, мой гость незваный…»
Дурак он, твой гость незваный, Аня!
Вечером интернет, всеобщий друг, подсказал, что строчки эти написала не Анна Великовская, а начисто забытый поэт-мистик Константин Фофанов. Рыжего парня по имени Сергей это ничуть не успокоило.
16:18
…мы думаем именно о людях!..
– По существующим нормам в крупных городах плотность магистралей должна составлять до четырех с половиной километров на квадратный километр городской застройки, – вещал Большой Начальник, с ненавистью глядя на подкараулившего его репортера. – У нас же в центральной части города плотность дорожной сети составляет один и семь десятых километра, что чуть ли не в три раза ниже необходимого. Понимаете? Разгрузить город, особенно центр, можно только за счет пробивания магистральных улиц, по которым будут направляться транспортные потоки, минуя исторический центр…
– Но все говорят о какой-то волне, – без лишней вежливости перебил собеседника представитель второй древнейшей профессии. – Именно волна, которую увидели водители, и стала причиной…
– Вопрос выясняется! – рыкнул на нахала Большой Начальник. – Выясняется – и будет выяснен в должный срок и в должном порядке. А ваши слушатели пусть обратят внимание на то, что высокая аварийность и тенденция к дальнейшему ухудшению ситуации во многом объясняется постоянно возрастающим уровнем автомобилизации населения. Цифры просто ужасают! А почему? Сегодня практически не существует ограничений и технических норм в приобретении автомобилей, особенно старых иномарок. Да, именно в иномарках все дело!..
– Но волна! – не сдавался репортер. – Это не первый случай. Миражи невозможно заснять или сфотографировать, но они есть. Почему администрация не реагирует, скрывает факты? Пострадали люди, много людей!
Большой Начальник примерился к левой скуле наглеца, сжал пальцы в кулак.
Разжал.
– Люди? В первую очередь мы думаем именно о людях! О ком же еще? В рамках программы по развитию системы оказания медицинской помощи пострадавшим в ДТП планируется оснастить программно-техническими средствами и реанимационным оборудованием все травмопункты города и городскую станцию скорой медицинской помощи…
16:27
…восемнадцать подобных случаев…
Седьмая Череда, на время операции переименованная в «группу», собралась в крошечном сквере рядом с проспектом. Место тихое, грязноватое. Трое алкоголиков у забора и бабушка со шкодливой внучкой Череду ничем не обеспокоили. Более того, Череда их просто не заметила. Лишь ветер подул, да зашелестела тревожно листва, начинающая желтеть.
Зеркальный Микки взглянул на шестерых молодых людей в штатском. Кратко бросил:
– Слушаю!
Вытянул руку, разжал кулак, шевельнул пальцами. Легкая вспышка – и над раскрытой ладонью повис белый шарик, светясь ровным огнем. Никто не удивился. Тот, что стоял первым слева, сделал шаг вперед:
