Всё это время, по просьбе аспиранта Инютина (теперь на редкость хладнокровного и находчивого), мы стояли не шевелясь. Побаивались неаккуратными действиями нанести вред обезьянам, очертания которых через указанное выше время появились поначалу смазанными от вибрации, а главное, как раз у ног Инютина. Так что предосторожность оказалась весьма кстати.
Никаких оценок более давать не в состоянии, сразу после опыта разболелась голова. Лишь к понедельнику пришёл в себя.
...
Лейтенант Кимкурякин М.О. (подпись) 28.02.05 г.
Начальнику СОИС МГУ
полковнику Акиндину А.А.
от старшего лейтенанта
Наумова Н.М.
Озадаченный встречей с аспирантом Родионовым возле дублирующей лаборатории, я проследил за ним. Он прямым ходом направился в лабораторию Бреуса Б.Б. Мне это показалось странным, хотя я знал, что суббота объявлена рабочей в счёт понедельника (7 марта). Позвонив лейтенанту Кимкурякину, узнал, что никаких опытов на субботу не планировалось. Тогда по собственной инициативе я вошёл в лабораторию. Кроме Родионова там находились Инютин и Седнина. Якобы обсуждали поразительные результаты прошедшего накануне опыта. (Не знаю, вполне возможно.)
Родионов моему появлению обрадовался, неискренне, конечно, мол, какими судьбами, сколько лет, сколько зим! Словно мы и не встречались только что. Я подыграл ему, дескать, ищу вчерашний, а может, и завтрашний день. Он в ответ ещё сильнее расцвёл – не печалуйтесь, кому-кому, а лично вам мы в этом деле завсегда готовы помочь. С весёлым ехидством переглянулся с Седниной и спросил у Инютина: что, маэстро, поможем? Инютин пожал плечами и как-то очень официально заметил:
– Ты здесь главный, а я только катализатор.
Эти слова я хорошо запомнил. Но не придал им значения. А между тем Родионов уже включил магнитор и отдаёт указания Инютину, прямо-таки командир космического корабля. Мне интересно стало, каким образом он пойдёт на попятную, говорю:
– Всеми фибрами души хочу очутиться в завтрашнем дне, и желательно в ресторане «Ермак». И чтобы отдельный кабинет, и водочка, и клюквенный сок, и закуска – жареная осетрина. В общем, всё по высшему классу и за ваш счёт.
Тут Родионов несколько смутился, мол, на завтра у него другие планы, в них посещение ресторана не предусмотрено.
Седнина рассмеялась, сказала, что счёт можно оплатить заранее, а самому не появляться. И спросила, какое событие хочу отметить и с кем? Ведь в такие дорогие рестораны одному ходить не принято, нужен повод, и весьма серьёзный. Например, присвоение очередного звания вам или вашему сослуживцу Кимкурякину, который на радостях и в подпитии вдруг возжелает вас щёлкнуть по носу.
– Это почему же? – удивился я.
– Ну как же – в подпитии, на радостях.
– В таком случае уж пусть лучше мне присвоят очередное звание – я его щёлкну.
Седнина вступилась за Кимкурякина, мол, новоиспечённому капитану щёлкать по носу младшего по званию неприлично, в некотором смысле – дедовщина. Вот если бы господин капитан на радостях получения звания возжелали щёлкнуть по носу господина полковника, то тогда другое дело, тогда это было бы прикольно.
Видит бог, господин полковник, что всё, что она говорила, я воспринимал не более чем шутку. Да, я позволил ей склонить себя на предосудительное действие. И понарошку, конечно, согласился как бы щёлкнуть вас по носу, в честь присвоения очередного звания, с которым вы меня как бы поздравили, подняв тост.
Скажу откровенно, я это сделал, чтобы досадить аспиранту Родионову. Он считает Седнину своей девушкой и во время беседы так назойливо крутился возле нас, прислушивался к разговору, что у меня возникло желание именно его щёлкнуть по носу. И я бы щёлкнул, но тут Инютин прямо на глазах раздвоился на заросшего мужичка и наголо стриженную бабёнку, они-то и начали обратный отсчёт.
Я опешил – несанкционированный опыт? Хочу вмешаться и не могу. Седнина, будто малого ребёнка, подвела меня к столу, где обычно находится испытуемое животное, закреплённое за Родионовым, и приказала что было сил упереться в торец.
В следующую секунду всё вокруг затряслось, завибрировало, набирая ускорение. Хорошо помню, что стрелка на часах девятисекундного циферблата главного сервера как бы замерла. Распространение энергетического импульса биополей информаторов приобрело такое скоростное вращение на электромагниторе, что радиус превратился в светящийся круг, а искорка в центре – в непрерывный сияющий сгусток, волнообразно и равномерно изливающийся на все триста шестьдесят градусов. Степень вибрации была такой, что мои руки стали как бы растворяться, исчезать в серебристой газообразной дымке. На какое-то мгновение я почувствовал воздушную сдерживающую упругость и увидел, что вцепился в торец длинного деревянного стола.
Меня окликнули – официант в красной косоворотке. Подносит запотевший граненый стакан «Царской водки».
Я осушил его. Потом мне подвинули стул. В кабинет один за другим стали заходить другие официанты в косоворотках. Расставляли на столе графины: с водочкой, квасом, клюквенным морсом. Запечённую осетрину водрузили. Понанесли огурчиков, грибочков, салатов всяких – в общем, приготовили стол на загляденье.
Каким-то образом Кимкурякин появился. Поздравил. И тут же посетовал, что сам он застрял в лейтенантах. Ещё по стаканчику «Царской» осушили с ним. И тут вы, господин полковник, пришли, подняли синенький стаканчик из венецианского стекла и поздравили меня с присвоением очередного звания.
Больше ничего не помню – провал. Лишь в самом конце ужина, когда опять появился официант в красной косоворотке и объявил, что счёт и чаевые загодя оплачены аспирантом МГУ Зиновием Родионовым, в памяти как молния сверкнуло: эту оплату загодя предложила Седнина. И сразу явилась мысль: на следующий день надо заново посетить ресторан, чтобы удостовериться – «завтра» действительно было настоящим или с помощью аспирантов-парапсихологов благополучно померещилось.
...
Ст. лейтенант Наумов Н.М. (подпись) 10.03.05 г.
Начальнику СОИС МГУ
полковнику Акиндину А.А.
от лейтенанта
Кимкурякина М.О.
Господин полковник, довожу до Вашего сведения, что 5 марта я ни в какие рестораны не ходил и целый день был дома, в общежитии. Где-то в обед по мобильнику позвонил старший лейтенант Наумов. Интересовался, запланированы ли какие-нибудь опыты в лаборатории Бреуса. Я сказал, что нет, не запланированы. Больше в тот день я Наумова не видел и по телефону с ним не разговаривал, и никуда из общежития не отлучался.
