— Значит, Бобби-сверчок?
— Так, чувак. А ты, как назовешься?
— Макс. И не как больше, — встал Максим и пожал руку негру.
— Какой базар? Макс так Макс! — кинул Сверчок.
— А что ты так посетителей встречаешь: с дробовиком в руках?
— Чувак! Да ты ворвался, как подорванный какой-то! Что я еще должен был делать?
— Так я же был без оружия! — воскликнул Максим и, одернувшись верной мыслей, присмотрелся к перегруженным полкам.
Бобби чуть отодвинулся и настороженно посмотрел на Максима.
— Зачем ты вытащил мою пушку?
— Выбираю! Эта мне по душе! — вертя в руках плазменный пистолет, улыбнулся Максим.
— Слушай, зачем тебе такая крутая пушка? — спросил Бобби. — Какого-то монстра хочешь замочить? Такой пушкой можно продырявить не только танк, но и космический корабль! Ты, случаем, не за кем не гоняешься? Может за Святым? А то этот падла меня частенько достает! Грабит меня, издеваясь всячески… Я бы с большим удовольствием засунул ему в задницу паяльник и включил его в розетку!.. И, кстати, ты говорил, что отплатишь мне!
— Отплачу, не волнуйся! — отмахнулся Максим. — А что за Святой? Про кого ты говорил?
— Он маньяк полный! Ходит все в каком-то плаще, и никого, ручаюсь, не лошится! Его все знают, но никак не могут поймать. Его, люди говорят, хрен убьешь! Совсем недавно он нарвался на здешнюю мафию. Ему отстрелили руку и сбросили на камни со знаменитой скалы Хардпик! Эта скала нависает над морем и ее высота семьсот двадцать два метра!
Максим вздохнул и присел на корточки рядом с Бобби. Убрал пистолет на место и спокойно ответил:
— Ничего особенного. — а сам увлеченно перебирал мысли. Уж не Святослав ли это?
— Макс, тебя чё сплющило? Он упал с такой высоты на камни, а на следующий день пришел, будто только что выпрыгнул из живота своей матери сразу большим и ограбил меня! И ты гонишь мне, что тут нет ничего особенного!?
— Когда-то мне такие вещи тоже казались странными, но это время прошло! Теперь меня уже ничем не удивишь. Я больше тебя знаю о жизни.
Сверчок вскочил и, исполняя руками, затарахтел:
— Чувак, да ты что хочешь сказать, что ты круче!? И не пытайся! Я по любому круче!!! Ты, ведь, даже, не умеешь танцевать под слом бит! — Бобби закривлялся, начал исполнять отрывки своего неподражаемого танца. — Ну а в прикиде что ты смыслишь? Напялил какие-то обыкновенные джинсы и рубаху, и хочешь казаться крутым!?..
Максим поднялся и остановил его за руку.
— Ладно, хватит танцевать, — сказал он. — Я вижу, что ты крутой парень! А теперь поговорим о том, что ты хочешь за мое спасение от мусоров.
Бобби стоял, вытянув губы вперед, и рыскал по лицу Максима своими как черно- коричневые бусины глазами. Они были большими и круглыми, а брови высоко висели над ними. Он придумывал, что взять с нежданного гостя. Вдруг, выгодно улыбнувшись, указал пальцем на пистолет, который Максим недавно облюбовал и гаркнул:
— Купи у меня эту пушку! Она почти самая дорогая!
Максим довольно покосился на пистолет и спросил:
— Сколько он стоит?
— Сто кусков.
Максим снова взял в руку пистолет. Рукоять удобно приютилась в его ладони, и Максим ощутил в себе большую силу. В его время добротный пистолет означал для человека то же самое, что и добротный меч для викинга.
— Идет! — сказал Максим и вынул свою банковскую карту. — На, снимай с нее свою долю.
Бобби осторожно вытянул карточку из руки покупателя и полез наверх. Максим последовал за ним, сунув пистолет за тугой кожаный ремень и поставив перед этим оружие на предохранитель. Лишиться полового органа, даже если он вырастет снова, все же не хотелось.
На счету Максима осталось еще около трехсот тысяч. Этих денег хватит, чтобы вернуться на Землю, если не баловать себя роскошными одеяниями и разными развлечениями.
Бобби радостный хорошей продаже товара многозначительно посмотрел на Максима:
— Чувак, ты нравишься мне. — Бобби оборвал Максима на полуслове, когда он, усмехаясь, хотел ответить, и добавил:
— Не в том смысле! Я не голубой! Просто ты, чувак, сначала ворвался ко мне, а потом купил у меня дорогую пушку, которую никто не хотел брать из-за ее цены и бесполезной в уличных разборках мощи!
Максим уткнул кулаки в бока и фыркнул.
— Поперли со мной этой ночью в одно отрывное заведеньице! Только надо будет тебе одежду сменить или на слом-танцорскуюерскую, или на байкерскую! А то там тусуются только такие парни! Увидят кого-то другого, так сразу мочат не расспрашивая!
Максим вопросительно осмотрел Бобби.
— Не беспокойся, я тебя приодену! Там и выпить, и развлечься и девочки самые лучшие, что существуют в мире! — Он похлопал Максима по плечу и выставил вперед ладонь. — Ну, так, что, идешь? Место отличное!
— Иду, — согласился Максим, и их ладони встретились завершающим шлепком. Словно подписали договор.
— Так, Макс, — заметил Бобби. — Во-первых, тебе нужна моя фирменная кепка с длинным козырьком. Она закроет твое лицо от мусоров. По пути их может попасться немало.
— Верно, Сверчок. — согласился Максим.
— Оставшиеся часы дня посидим у меня, — сказал Бобби. — А ночью пойдем отрываться!
Голограммные заставки, горящие фонари своим светом поедали окружающую темноту. Было прохладно, градусов пятнадцать. Некоторые хорошо выпившие парни около бара стояли, курили. Смех, приколы, ласкающий ухо бурчащий звук двигателей классических моделей мотоциклов, цветной от голограмм сигаретный дым и пар. Из здания была слышна музыка. Здесь тусовались только местные слом-танцорыеры и байкеры. Прямо у входа стояли проститутки на любой вкус: блондинки, брюнетки, смуглые, белые, гладкие, высокие, низкие, худенькие, полные, малолетки, зрелые, в общем, какую хочешь — такую получишь. Они липли к каждому, кто входил. Ночь с такой девочкой с правилами, что хочешь то и делай, в границах гуманного, стоило всего от двухсот до трехсот рублей.
Начиная с сороковых, особенно в пятидесятых годах второго тысячелетия, в социальном обществе цена на женское тело резко упала, потому что виртуальный секс нахлынул на человечество, как наводнение. Женщина стала нужна, в основном, для продолжения рода, для размножения ну некоторым для настоящей любви. Искусственное оплодотворение, хоть и распространено, но не уважается. Что касается заболеваний и инфекций, передающихся половым путем, то о них давно забыли. Еще в две тысячи семнадцатом году люди научились активировать в крови каждого человека фермент, который делал организм невосприимчивым к такого рода вирусам.
