— Ты что делаешь? — Феликс схватил меня за руку, посмотрел на нищего калеку и рявкнул ему что-то грозное.
Тот захохотал, разинул пасть с редкими желтыми зубами и черным обрубком языка, но меня выпустил.
— Никогда никому ничего не давай, — сказал учитель, не отпуская мое запястье. И продолжил шагать вперед.
Мне стало стыдно за свой порыв.
— Я просто хотел…
— Милосердие для нормальных людей. В Полисе. Ты в Баннгоке, и ты — дэймос. Любая твоя вещь может стать оружием против тебя.
Он уже говорил мне об этом, и не уставал повторять снова и снова.
— Понимаю, — пробормотал я. — Он выглядел ужасно…
— Рано или поздно они все так будут выглядеть.
Феликс обвел мрачным взглядом полуголых парней с разъемами и вилками по всему телу, толпящихся у игровых автоматов, сморщенных наркоманов с недостающими частями тел, трясущихся от ломки, ползающих в грязи нищих, роющихся в мусоре, который можно продать, размалеванных девок в коротких юбках, с выпирающими из кожаных корсетов грудями чудовищного размера.
Удивительно, однако Феликса не трогали. Провожали заинтересованными взглядами, переговаривались, но даже не подходили. Чувствовали хищника, гораздо более опасного, чем они сами, быть может.
А над всей этой выгребной ямой, вдали, возвышались сверкающие небоскребы. Несколько алмазных шпилей.
— Сваатди — здравствуйте, — произнес Феликс, не глядя на меня. — Ла кхн — до свидания, кхо пкхун — спасибо. Чан май ау кхрап — я не хочу. Запомнил?
Я более-менее правильно повторил эти фразы. Учитель кивнул и остановился возле лавки, теряющейся за стеллажами с одеждой, ящиками, контейнерами с отбросами.
Распахнул дверь, широко переступил через порог и, чтобы не наклонять голову, отвел рукой полосу красной ткани, повешенную под притолокой. Я где-то читал, что это чрезвычайно невежливо в этом регионе — войти не поклонившись. Но Феликс держался так, словно по-другому и не мыслил свое поведение.
Я держался позади, жадно осматриваясь. Это была узкая комната, от пола до потолка забитая полками, на которых стояли склянки с какой-то травой, порошками, клубками скрученных стеблей и даже сушеными насекомыми, помятые коробки, металлические контейнеры, запчасти от компьютеров, платы в индивидуальных прозрачных упаковках, дешифраторы, детали видеосистем, контроллеры, диски с программами. И еще множество частей машин, названия которых я не знал.
Здесь очень сильно пахло ментолом, машинным маслом, жирным жареным утиным мясом и плесенью.
В углу сидел парень с длинными волосами, половина их была выкрашена красным, половина зеленым. Он отбивал ногой по полу монотонный ритм и качал головой. Обернулся на вошедших, и я увидел, что вместо глаз у него искусственные линзы. Два мутных бельма, в которых отражались тусклые блики. В уши вставлены втулки наушников.
Он отвернулся и уткнулся в экранчик планшета, который держал в негнущихся пальцах.
За прилавком, втиснутым между двух рядов полок, появился старик в замызганном халате. Его равнодушно-морщинистое лицо с узкими глазами, тонущими в тяжелых веках, расплылось в улыбке. Он поклонился, сложив руки лодочкой у груди, и произнес первое из тех слов, что я выучил:
— Сваатди… — а дальше последовал отрывистый набор звуков и междометий.
Феликс ответил, я тоже произнес сиамское приветствие, на которое старик отреагировал еще одним поклоном и разразился новой тирадой.
Мой учитель сказал еще что-то, указал на стойку за спиной продавца.
Тот поклонился еще ниже, на этот раз поднеся ладони не к груди, а ко лбу. Залепетал жалобно и нудно.
Феликс улыбнулся, протянул руку и как бы невзначай опустил ее на черную деревянную статуэтку жабы с монеткой во рту, стоящую на столе. Старик отшатнулся, склонился, едва не стукнувшись лбом о прилавок. И с удивительной прытью для его возраста метнулся в подсобку.
— Почему он так испугался? — спросил я тихо учителя.
— Понял, что я могу использовать против него эту вещь. — Феликс взвесил на ладони статуэтку.
— Он догадался, что ты сновидящий?! Но как?
— Вряд ли обычный человек будет покупать мощное снотворное, способное продержать человека во сне месяц.
— Месяц?!! Мы что, собираемся проспать так долго?
Феликс рассмеялся над моим изумлением.
— Если придется.
— Но зачем снотворное? Мы же сами можем управлять процессом сновидения и пребывать в нем сколько нужно.
— Да, если только ты сумеешь удержаться в нем. И тебя никто не выкинет оттуда. Или организм не начнет отключаться.
Феликс замолчал, потому что продавец вернулся и с поклоном подал ему довольно объемный сверток из грубой серой бумаги, перетянутый бечевкой. Судя по величине покупки, снотворного в нем было столько, что можно усыпить половину Баннгока.
Дэймос не взял пакет, кивком велев положить на прилавок, и отдал короткий приказ. Старик бережно опустил его на стол и принялся послушно распаковывать. Хотя мне показалось, он предпочел бы, чтобы мы ушли сразу, не рассматривая содержимое.
Я увидел плоскую коробку. Под прозрачной крышкой лежали шесть миниатюрных шприцев и столько же ампул с мутно-желтым содержимым.
Феликс взял контейнер и убрал во внутренний карман своего светлого пиджака. Продавец разорвал бумагу, демонстрируя еще один футляр, побольше. Открыл его. В аккуратных углублениях обнаружились два разобранных пистолета. Немного странной формы, но вполне узнаваемые. Вместо обойм к ним прилагалась батарея и крепление на предплечье. А у меня создалось впечатление, что, если пользоваться ими, надо предварительно ампутировать себе пару пальцев и вставить гибкие металлические щупы.
Учитель взял один, собрал несколькими скупыми движениями, оставив без внимания модификаторы, вставил батарею. Старик что-то умильно проблеял. Феликс усмехнулся, вскинул руку и направил дуло на парня, все так же притоптывающего ногой в такт неслышимой музыки. Продавец ухмыльнулся, демонстрируя две пластины металлических зубов. Его глаза утонули в веках, превращаясь в две щелки.
— Феликс! — воскликнул я, окончательно поверив, что он действительно собирается застрелить человека.
Дэймос, не обращая на меня внимания, нажал на спусковой крючок. Выстрела не было, но парень упал на пол, забился в конвульсиях и замер. Его глаза-линзы вытаращились, с отвисшей губы свесилась нитка слюны, брюки в паху потемнели, а на полу начала натекать лужа.
— Зачем? — спросил я с горечью.
— Должен же я проверить, как работает оружие, — невозмутимо отозвался он, поставил электрический пистолет на предохранитель и сунул ствол за ремень брюк, затем увидел выражение моего лица. — Успокойся, я его не убил. Всего лишь небольшой разряд.
