Машины на колесах и с бензиновым двигателем были почти в три раза быстрее, чем воздушные машины. Если воздушная машина удалится на большое расстояние от дороги, неровная поверхность под соплами может перевернуть ее, как только что чуть не случилось с Парракисом во время резкого поворота.
— Направо, — закричал Ричардс. Парркис повернул руль. Машина вновь со скрежетом, и накренившись на бок, повернула. Они оказались на дороге 1. Впереди Ричардс увидел выезд на Прибрежное шоссе. Никаких маневров там совершить было невозможно. Там ждала смерть.
— Поворачивай, поворачивай, черт побери! В эту аллею!
На мгновение полицейская машина исчезла из вида.
— Нет-нет, — забормотал Парракис, — мы будем там как в мышеловке.
Ричардс перегнулся через него и резко рванул руль в сторону, одновременно сбрасывая руку Элтона с рукоятки газа. Машину развернуло почти на 90 градусов. Она задела стену дома при въезде в аллею. От удара ее начало заносить и она своим тупым носом врезалась в кучу мусора, пустых банок и разбитых ящиков. За всем этим была кирпичная стена.
Во время столкновения Ричардса бросило вперед, и он со всей силы ударился о приборную панель. Хрустнул нос, во все стороны брызнула кровь.
Машина накренилась на бок, один из цилиндров продолжал тихо покашливать. Парракис, обхватив руль, застыл безжизненной глыбой. Сейчас не до него.
Ричардс плечом толкнул искареженную дверцу, она приоткрылась, и он вывалился из машины, прыгая на одной ноге, поскакал к началу аллеи. По дороге перезарядил пистолет, достав патроны из помятой коробки, которую ему дал Брэдли. Они были масляными и холодными на ощупь. Несколько патронов он уронил на землю.
Рука начала ныть, как больной зуб. Он чувствовал себя отвратительно, нарастала тошнотворная боль во всем теле.
Фары приближающейся машины разорвали темноту пустынного городского шоссе. Она на скорости прошла поворот, цепляясь задними колесами за дорогу, наполняя воздух запахом жженой резины и выбрасывая высоко из-под колес щебенку. Когда машина опять рванулась вперед, Ричардс прислонился к стене здания и поднял пистолет обеими руками. Через секунду они поймут, что преследуемой машины нигде не видно. Сквозь прицел своего ружья полицейский начнет осматривать аллею…
Втягивая кровь через разбитый нос, Ричардс открыл стрельбу. Расстояние было минимальным, он практически стрелял в упор.
Пули пробивали бронированное стекло как бумагу. Каждый выстрел из крупнокалиберного пистолета отдавался в раненную руку, заставляя его каждый раз вскрикивать от боли.
Машина взревела, перелетев через бордюр на огромной скорости врезалась в кирпичную стену, на которой виднелась поблекшая вывеска:
«Починка экранов «Свободного вещания»
Вы с удовольствием смотрите, а мы — с удовольствием чиним»
и — взорвалась.
Однако к месту спешили другие патрульные автомобили. Всегда есть другие.
Тяжело дыша, Ричардс заковылял к воздушной машине. Здоровая нога едва держала его.
— Я ранен, — невнятно бормотал Парракис, — я тяжело ранен. Где мама? Где моя мама?
Ричардс опустился на колени, а затем извиваясь протиснулся на спине под машину и начал как сумасшедший выгребать всякий хлам из-под ее воздушных камер. Кровь из сломанного носа текла по щекам и собиралась в ушах.
Лишь пять из шести цилиндров машины работало, и она развивала скорость только семьдесят километров в час, качаясь, как пьяница, из стороны в сторону.
Парракис указывал дорогу уже с места рядом с водителем, куда Ричардс перетащил его. При ударе рулевая колонка вонзилась ему в живот, Ричардс решил, что Элтон умирает. Его кровь на ребристом руле была теплой и липкой под ладонями.
— Я очень виноват… — сказал Парракис. — Здесь поверни налево. Это, действительно, моя вина. Я должен был предусмотреть… Она… не в своем уме. Я не…
Он закашлялся и равнодушно выплюнул сгусток черной крови на штаны. Звук сирен наполнил однако, он слышался далеко позади и шел с запада. Они свернули с улицы Марджинал и передвигались по маленьким дорогам, которые указывал Парракис.
Потом они выехали на шоссе 9, ведущее на север. Пригороды Портленда постепенно исчезали, переходя в местность, покрытую голым осенним кустарником, перемежаясь пустынными, как бы выеденными саранчой, полосками и болотами.
— Ты уверен, что знаешь, куда мы едем? — спросил Ричардс. Он чувствовал себя одним огромным комком боли и был почти уверен, что у него сломана нога. Никакого сомнения не было в отношении носа. Он с трудом втягивал воздух.
— Мы едем в одно место, которое я хорошо знаю, — сказал Элтон Парракис и вновь сплюнул кровь. — Она не раз повторяла, что лучший друг для мальчика — это его мать. Ты можешь в это поверить? А я верил. Они не сделают ей ничего плохого? Не посадят в тюрьму?
— Нет, — отрезал Ричардс, хотя в действительности он не знал ответа на этот вопрос.
Было двадцать минут девятого. Всего десять минут восьмого они выбежали на улицу через Голубую дверь, а кажется, что с тех пор прошла целая вечность.
Вдали еще несколько сирен влилось общий хор. Итак, Ричардсу удалось без труда избавиться от двух полицейских машин — дополнительная премия для Шейлы. Кровавые деньги. А как там Кэти? Не стало ли ей хуже? Как вы там, мои дорогие? Я так люблю вас! Здесь, на Богом забытой дороге, которая годится только для охотников на оленей или влюбленных парочек, ищущих уединения, я опять повторяю, что люблю вас. Пусть ваш сон будет спокойным! Желаю вам…
— Поверни налево, — прохрипел Элтон.
Ричардс свернул на гладкую асфальтированную дорогу, которая проходила сквозь смешанный лес голых вязов, небольших сосен и мелкого кустарника. В нос ударил запах реки, зацветшей и отравленной промышленными отходами. Низко свисавшие ветки царапали крышу машины, как руки скелетов. Они проехали мимо вывески, на которой было написано:
Строительство универсального комплекса «Суперпайнтри».
Не входить! За нарушение — штраф!
Машина поднялась на пригорок и остановилась перед въездом в комплекс. «Строительство было заморожено по крайней мере года два назад, — подумал Ричардс. — Да и в то время мало, что было сделано». Строительная площадка представляла собой лабиринт из недостроенных зданий и магазинов, разбросанных труб, строительных блоков и досок, будок и проржавевших бытовок. Все это покрылось зарослями можжевельника, лавра, сорняками и побегами голубой ели.
