наши орудия? – спросил Толян, как на дорогу упали два обезглавленных бойца.
– В передней части крыши. – ответила Матильда. – Радиус 360 градусов, автокорректировка цели относительно движимых препятствий.
– Тогда Матильда гони вперед, на природу!
– Усилить посты на выездах из города! – орал во все горло майор, после того, как снайпер передал ключевую информацию о выходе объектов из первого усиленного кольца окружения, Ольга находившаяся за спиной азартно кивала головой подтверждая чёткость приказов. – Танки направить на цель, уничтожать полностью!
– Они взяли направление на юго-запад, в сторону Полевского.
– Так что Вы сидите, поднимайте авиацию! Чтобы все вертушки я видел на мониторах.
Солдаты пытались пробить тяжёлую броню транспорта, компания спокойно покуривая не обращала внимание на то, что происходит вне салона, слушали легкую музыку, почти полностью перебивающую звуки лёгкого града по кузову. Толян чувствовал себя неуютно, видя через тонировку, что убывающее количество противников остаётся позади, в целости и сохранности. Последнее танковое препятствие удалось перепрыгнуть за счет механической руки и предварительной блокировки крупнокалиберных орудий квадрокоптерами Матильды.
У трассы в Полевской красная армия потеряла цели. На двухполосной дороге, выходящей из мегаполиса, на освободившемся и от встречного движения участке дороги, Матильда разогнала транспорт до 200 км/ч, трансформировала корпус в летательный аппарат, машина распустила крылья и взмыла над дорогой.
Преодолев 20 км над макушками деревьев закончилось топливо и Матильда снизив скорость, используя множество подушек безопасности, снятых с нескольких машин при сборке в подземном гараже, молодожены рухнули на окраине пшеничного поля, отдав на сбережения уже крупному роботу каски и боеприпасы, пошли через лес.
Колян после экстремальной переброски настоял присесть на чёрные ящики с боеприпасами, сделать из Матильды стол и организовать пикник.
– Почему нельзя было долететь до самого бункера, заправившись побольше что ли? – поднял железную рюмку Толян.
– Мы в процессе разработки плана эвакуации больше внимания уделили безопасности, что разошлось с разрешенной массой топлива.
– Начинай историю. – решила Катя.
– Назову её – «во имя славы». Уважение к человеку совершившему подвиг, в данном случае ко мне.
– Боюсь предположить, что Геракл по сравнению с тобой просто жестикулировал.
– Оксана, не знаю я Геракла, это миф.
– Но что мы знаем о мифах? Они похоже везде.
– Вполне может быть, что Геракл такой же как я странник. Если есть я, значит есть и другой, но навряд ли нам удастся встретиться.
– Население больше 3 млрд, уровень технологического развития чуть больше настоящего и убийств нет, потому как они официально разрешены. Сейчас объясню. – увидел Саня как Катя подняла руку с желанием подробнее узнать. – Это одна из доказанных методик, столетия назад население всей планеты вышла на демонстрацию с призывом. – «Все люди равны» Среди всех распространилась идиалогия о человеческом естественном отборе, который в конечном счете гарантировал безопасность на независимом ни от кого уровне, так и произошло, безопасность стала абсолютной, не осталось ни малейшего намека на войну, что идеально гармонировалось обратным. То есть кто-либо, имеющий претензии к другому, выставлял счёт, судебный процесс принуждал случай обоснования теми, кто имел желание вникнуть, наподобие римских трибун, без ограничения количества судей. А если преступление принесло невозобновляемый ущерб, например порча всего имущества, накопленного более чем за 20 лет, убийство родственника, или друга, использование человека насильно, давала право вызвать виновного на охоту за ним. Один или несколько заявителей вооружались и бегали за безоружным преступником по острову, где на каждом углу стояли камеры и микрофон. По завершению казни материал монтировался и выходил на специальном только для взрослых канале. Канала просуществовал одну сотню лет, подобные случаи стали немногочисленны. А вскоре очень редкий. Особо тяжкие преступления получили дефицит. Страсть перешла в другую форму, добровольную, люди вспомнили о давно забытом опасном инструменте манипулирования, о патриотизме. Разгорелись споры за менталитет, за обязанности, за человечность и многое другое среди наций, причём всё это происходило на почве провокаций для производства нового контента для взрослых. Одна толпа кричит что мы лучше, другая что они, в итоге их, независимо от количества вооружают так, что позавидует любой генерал и отправляют на всё тот же остров, где они сами решают кто лучше. Бум продлился ещё пару сотен лет, утих, и абсолютное знание о легкости, даже невесомости жизни уничтожала патриотические провокации.
– То есть, чтобы исключить убийство их нужно разрешить? – заинтересовался Колян.
– Но не всё так просто, потребовалось несколько сотен лет, сменились десятки поколений, суды не всегда были справедливыми, а национальная вражда уничтожила сильную генетику. По моему мнению, чтобы избежать такого количества крови, как завышенную цены за безопасность, необходимо было в самом начале ввести одну наиважнейшую поправку, писать поднятый вопрос в историю навсегда, чтобы к нему не возвращаться. Вот у нас, олимпийские игры, что толку? С их начала прошли тысячелетия, а земля ещё носит последних ветеранов самой отчаянной второй мировой войны и сейчас нации имеют смелость манипулировать сомнениями по поводу событий того времени, по перетягиванию одеяла человечности на себя. Война это всегда бесчеловечно, за исключением той идеологии, того мира, люди не знающие друг друга встречаются посередине и пытаются убить, где смысл? Смысл в геополитике как в матке мечущей амбиции гегемонии. Если Сталину удалось оказаться в нужном месте в нужное время, при этом не растеряться, это не значит что ему обязательно использовать право на геноцид. Тоже о Гитлере. Исключаю понятия бесчеловечности войны того мира не только потому, что война там для каждого кто на неё пошёл есть хорошо, обдуманное решение, но и потому, что тот взрослый канал является платным, является достоянием мира, те средства которые собирал канал распределялись только на детей нуждающихся в операции или в медикаментах, средств было так много, что в течение сотен лет хватило бы еще на сотню лет вперёд. Последняя мощная волна спроса моей жизни породило и такое благородное откровенное предложение как война ради детей, ради сбора средств, ради этой правды. Героями становились целыми отрядами, их уважал весь мир, изобретены сотни военных игр, заставляющие участников обладать многими разносторонними навыками, построены горы съемочных площадок, война взяла себе мировое признание в воплощении отдельного вида искусства.
– Чувствую, что там ты на славу поучаствовал, верно? – перебила Катя.
– Верно, мне сразу понравилась эта идея, я пошёл участвовать уже в 16 лет, отбившийся от своей семьи, одев маску и взяв псевдоним. Я был одиночкой, часто менял виды в зависимости от спроса, со временем начал выступать против отрядов, последний мой бой был против 100 человек, погибли все, фонд за этот бой
