…Прорыватели разметали передовой заслон, как пук гнилой соломы — Антор и сейчас еще помнил ту пьянящую легкость, упоение, с каким он расстреливал взлетающие тени — трах, трах, брызги, искры, огонь! Прямо в лицо ему швырнуло какие-то дымящиеся ошметки — то ли машинные потроха, то ли человеческие, уже неотличимые от машинных. Хохоча во все горло, он наступил на них, пьяный от своего всемогущества… Химическая терапия вытравила все чувства, оставив лишь инстинкты — страх, ярость, голод, секс…Торжество хищника над жертвой застилало рассудок пеленой удовлетворения — ни один наркотик не давал подобного.
Попытка накрыть из радиационным конусом не удалась — потеряв нескольких человек, пехотинцы рассеялись на расстоянии нескольких десятков километров и с удвоенным ожесточением рванулись вперед, круша все на своем пути. Так они продвинулись еще километров на пятьдесят. Армия была на подходе — при успехе она должна была подпереть их в момент наибольшего продвижения и хлынуть на врага все сметающим потоком… Сейчас, по всем правилам, им следовало занять оборону и ждать штурма — своих, идущих следом, или чужих, уже наверняка перебрасывающих к месту прорыва мобильные части. Антор, продолжая на средней скорости идти к горизонту, по инерции задал «Упырю» программу рекгонсцировки. Потом отменил ее, мучимый обычным после боя мутным похмельем — действие накачки прошло, сейчас он был просто человеком, а не одержимой манией убийства бестией. И ему было просто, по человечески страшно…
Наконец, он вспомнил — и тут же прибавил шагу. Контакта с партнерами пока не было — не дожидаясь вызовов, он отключил все каналы связи. Нестандартное, своевольное решение — он впервые ощутил свое одиночество на этой перепаханной равнине. Ускорив шаг до маршевого, несколько раз оглядел сферу обзора, ощущая, как ему становиться жарко — он уже совершал то, что на языке устава называлось дезертирством. Позыв связаться с кем-нибудь из команды Ойла был почти неодолим — пришлось перебарывать трусливое цепляние… «На миру и смерть красна» — но он сам установил правила. Сейчас важнее было уйти из зоны ожидаемого контакта основных сил, в которой неумолимые законы статистики в условиях кибернетической войны обрекали его на смерть. Чем дольше ты в зоне боевых действий, тем выше вероятность гибели, и по истечению какого-то срока гибель становиться неизбежной. Помощи ждать неоткуда — в спешке стянутые наземные силы Лиги уже наверняка начали сковывание армии прорыва, и вскоре, сцепившись бронированными бивнями, они надавят друг на друга в безумном хряске встречного боя, плюща в лепешку танки, подземоходы, орудия, самолеты… Битва занималась огромным заревом, охватившим весь континент — едва ли хоть какая-то жизнь уцелеет на поверхности, если она не заключена в стальной панцирь или не укрыта надежной землей. Но и броня, и земля не гарантируют существования, если нечем убивать.
…Первые признаки надвигающейся битвы Антор уловил простым глазом — заигравшие на горизонте сполохи напоминали северное сияние. Красиво… Скаф уже бежал, часто топоча по сухой глинистой почве — ресурс плазмодвигателей нужно было экономить. «Северное сияние» — скорее всего, принявший нагрузку энергощит, прикрывающий связь от помех. «Наши…» — по инерции подумал хонниец. Вскоре заревом был объят весь горизонт. Стена бесшумного призрачного огня надвигалась неумолимо, скорость ее была чуть выше, чем у скафа… Не выдержав, Антор перешел на боевой режим, в свисте пламени перемахнув ближайший пригорок. В верхней точке полета глаз ухватил с другой стороны горизонта слабый отблеск… Сиргианские наземники закончили формирование «клина». Теперь все решалось элементарной арифметикой трех скоростей — молота, наковальни и того, кто между ними.
…Туша робоскафа разбрасывала вокруг трещащие зеленые искры. Первая молния, оглушив, ушла чуть в стороне — щиты противников сблизились уже настолько, что накапливающиеся потенциалы пробивали ионизированную атмосферу. У бегущего оставались секунды — еще несколько молний последовательно разрядились неподалеку, затем грохнуло сразу пучком — перелетая по сложной ломаной с одного возвышения на другое, сенс на миг очутился в эпицентре вспышки — молнии били из земли непрерывной очередью. Кувыркнувшись, приземлился на четвереньки, снова прыгнул, не успев даже сориентироваться — откуда-то сверху послышалось скользкое шипение ракет, затем, еще в прыжке, на него навалился грохот ротонного распада — песок дымил синеватой гарью, камни начали со звоном лопаться, разбрасывая вокруг осколки, которые тоже лопались… Закатившись в какую-то ложбину, Антор лихорадочно установил стационарную защиту и залег в ожидании — двигаться дальше не было нужды.
…Сражение накрыло разом, катком проехавшись по равнине, по телу, тенью закрыв разум — мгновенная чернота и ослепительный свет выжгли мысль, травмировав почти до слепоты — он мог только воспринимать, воспринимать, оставаясь в жуткой неподвижности, все то, что попадало в поле его зрения…
…Ядовитые проблески лучевых вееров, прошивающих тьму — точка… точка… тире… Содрогание почвы за порогом слышимости — соседний холм грузно осел и вдруг тускло засветился, попав под удар «кипятка» СВЧ-орудий… Натолкнувшись на плазменный разряд, сверхпрочная машина наземной поддержки вспучивалась броневыми листами, выхаркивая людей, мгновенно, не успев осознать этого, обугливающихся и падающих осыпью тлеющих головешек; вырвавшийся из подземной тесноты «крот» совершал свой первый и единственный полет по огненной параболе, оставляя шлейф раскаленных брызг; посверкивающие лазерными жалами пехотинцы летели, как мотыльки на огонь, сталкиваясь и оплетая друг друга багровыми сполохами…
…Кошмар схлынул, укатившись куда-то вдаль, подобно мгновенно налетевшему шквалу. Посмотрев на часы, Антор не поверил своим глазам — мясорубка смерти работала всего около минуты. Осторожно пошевелился. Затем медленно выполз из засыпавшей его глины и оглянулся. Пусто… Что-то дотлевало неподалеку, смутно просвечивая сквозь сизую гарь. Выбравшись из кучи обугленного молекулярным распадом песка, Антор несколько секунд наблюдал за медленно оседавшей мельчайшей пылью — следом ротонного удара. Его миновало… Несколько оплавленных борозд тянулись откуда-то из мути и пропадали в ней — ни одна из них не прошла по месту, где он укрывался. Его защита не продержалась бы и секунды… Стряхнув оцепенение, от сосредоточенно начал проверять состояние «куколки». Ресурс двигателей — ноль. Ресурс защиты… 22 %. Импульсомет? Вес зарядов — 0,38 г… Равнина молчала, словно жертва насильника. В аптечке были антидепрессанты — приняв пару кубиков бодрящего, человек еще некоторое время наблюдал за сплющенными, почерневшими холмами. Потом, не торопясь, направился прочь.
