— На, на, получай, Витя, — едко сказал Орлов, держа перед лицом Григорьева разрывной патрон. — Смотри, не подавись, Витя.
— Нет, Саша, — Григорьев завернул боеприпас от себя. — Ошибся, ты, Саша. Не разрывной мне положен, а зажигательный.
— Вот злыдень, — простонал Орлов, открывая набедренный подсумок. — Жри, гнида!
На флангах гулко застучали крупнокалиберные пулеметы.
— Во, — сказал Григорьев, прислушиваясь.
— Я готов, — Зибров решительно передернул затвор.
— Погоди, Толя, погоди, — Григорьев отобрал блокнот у Орлова. — Сейчас пулеметчики отработают и продолжим.
Зибров мысленно расслабился и представил себя в отпуске. На берегу Адриатического моря. Где-то в районе Хорватии.
— Мне знакомый рассказывал, — сказал Зибров мечтательно. — Был он в отпуске. В Хорватии. Тихий отель, русских никого, одни европейцы.
— Гансы, лягушатники и америкосы, — некстати встрял Орлов.
— Немцы, американцы, французы, австрийцы, чехи., — не замечая реплики Орлова, продолжал Зибров. — Знакомому понравилось. Не то что в Турции, или в Египте.
— Ага, — тут же сообщил Орлов, — ездил я по путевке от конторы в Турцию. Наши не успели в отель заселиться, как все нарезались до зеленых человечков. Начали приставать к тамошним бабам, затем поймали на набережной троих гансов и заставили их орать «гитлер капут». Приехала полиция, так они и с полицией маленько побузили…
— И чем закончился твой отдых, Орлик? — спросил Григорьев.
— Чем, чем, — огрызнулся Орлов. — Ночь провели в полицейском участке, а утром нас забрали посольские. Усадили в самолет и отправили обратно. До дому, до хаты…
— Цурюк, на хаус, — подвёл итог Григорьев.
— Неделю под глазом был во-от такой бланш был, — Орлов показал, какой у него был синяк под глазом. Ребро, суки, сломали и чуть почки не отбили. Ну, ничего. Зато мы в Сочи оторвались по-полной. В Сочи, блин, такие бабы, курортницы, всех бы облизывал и облизывал… Водки хоть залейся, вино, пиво!
— Водка без пива, деньги на ветер, — авторитетно заключил Григорьев. — Чистый кобель…
— А чё, — сказал Орлов, — русская баба, она, ёпрст…
— Нет некрасивых женщин, — сказал Зибров, — есть мало водки…
— Внимание, — сказал Григорьев.
Пулеметы больше не стреляли и сразу стали слышны звуки, доносящиеся с улицы — неясное бормотанье, вопли, стоны, голодное взрёвывание и истеричные выкрики.
— Готов? — спросил Григорьев. Зибров кивнул. — Тогда пошёл!
Зибров стремительно разогнулся, одновременно прижимая приклад штурмовой винтовки к плечу и ловя в перекрестье прицела цель. Целей было много, даже слишком. Дурно пахнущая толпа колыхалась на удалении метров в тридцать, не имея силы преодолеть установленный запретный барьер. Слабый ветерок дул в направлении дома и Зибров, внутренне содрогаясь, обонял вонь и смрад, несущийся в его сторону. Целясь в голову, он задержал дыхание и нажал на спусковой крючок. Банг! Сохраняя темп и координацию, Зибров трижды выстрелил и мгновенно нырнул вниз. Банг! Банг! Банг! — прогремели выстрелы.
— Четверо, — Зибров облизал пересохшие губы.
— Так и запишем, — Григорьев нарисовал Зиброву положенное число палочек.
— Твоё мнение? — спросил он затем.
— Напряжение нарастает, — сказал Зибров. — Собираются плотной кучей напротив нашего окна. Будут прорываться. К тому же, вожака я не заметил. Он в центре.
— Координирует, — подвёл итог Григорьев и захлопнул блокнот. — Всё, мальчики, на сегодня казино закрыт. Подсчёт выигрышных баллов произойдет после завершения операции. Орлов, обеспечь меня связью.
— Ван момент, Витя, — Орлов протянул трубку Григорьеву.
— Центральная, — сказал Григорьев, — здесь ОГ-80.
— На связи, — прохрипела трубка. — Доложите обстановку.
— Отработали этап сдерживания. Все объекты собраны в определенной планом точке. Перехожу к фазе активного уничтожения. Повторяю — перехожу к фазе активного уничтожения. Прошу поддержки с воздуха. Приём.
— ОГ-80, здесь Центральная. Поддержка с воздуха обещается. В интервале пять, максимум десять минут. Две вертушки, один транспортник с десантом, штурмовик с вакуумным боезапасом для завершающей зачистки. Повторяю: две вертушки с напалмом-А, взвод огневой поддержки и вакуумная бомба. До окончания операции в зоне оцепления устанавливается чрезвычайный режим. Выход исключительно по специальному разрешению. Как поняли? Приём!
— Центральная! Здесь ОГ-80. Вас понял. Приступаем к заключительной фазе операции. Начинаем до подхода подкрепления. Обеспечиваем соблюдение режима чрезвычайной ситуации. Выход — исключительно по спецразрешению, невзирая на лица. Приём.
— Приступайте. До связи.
— До связи. — Григорьев перекинул трубку Орлову. Слышали?
— Так точно, командир.
— Ну, и чего сидим? — Григорьев уставился на Зиброва. — Собирай бойцов, запаливай конфорки.
— Барбекю? — лихо спросил Орлов.
— Барбекю! — так же лихо ответил Зибров. Прижав к горлу ларингофон, он заговорил размеренно — Внимание, ОГ-80, переходим к фазе активного уничтожения. Вариант «Аленький цветочек». Повторяю: вариант «Аленький цветочек» Действовать самостоятельно, согласно складывающейся обстановке. Подкрепление прибудет ориентировочно плюс пять, тире, десять. Повторяю: ожидается ориентировочно плюс пять, тире, десять.
С улицы донесся многоголосый вой, переходящий в рёв. Резко запахло палёной плотью. Зибров протопал через сени и вывалился во двор. Толпа, недавно окружавшая дом была рассечена и рассеяна. Всюду полыхал огонь. Зибров поправил лямки баллона с напалмом и решительно шагнул в огненную стену. Сбоку на него бросился визжащий огненный клубок. Зибров отбросил его струей жидкого напалма под давлением. Воспламенившись, напалм вспыхнул жарким пламенем. Зибров поспешно преодолел пылающую зону. Бойцы ОГ-80, выстроившись цепью, теснили оставшуюся нечисть к деревенской околице. Над лесом низко кружили два ударных вертолета. Из транспортного вертолета, севшего посреди дороги, выпрыгивали бойцы взвода огневой поддержки, в своих защитных доспехах похожие на средневековых воинов.
Прикомандированные к ОГ-80 сотрудники научного отдела паковали прижатого к земле стальными рогатинами вожака. Вожак глухо рычал и извивался, пытаясь освободиться. Его непропорционально огромная голова была испятнана островками разноцветной плесени.
— Видел?! — сказал подошедший к Зиброву Саня Черенков, — напалм эту гадину не берет. Бочку на него потратили и никакого результата. Ноль целых, ноль десятых.