Часы на приборном щитке показали полночь, и Аркадий подумал, что самое время посмотреть новостную программу.
— Шеф, — сказал он, — включи-ка седьмой канал.
Таксист, глядя куда-то в ночь перед собой, протянул руку, за спиной Аркадия послышался щелчок, и томный голос Элины Гущиной сказал:
— …размеры определят сами. Сегодня же президент Дейнека встретился во второй половине дня…
Аркадий развернул кресло и увидел бугристую физиономию президента всея Руси господина Дейнеки, получившего свой пост благодаря нескольким блестящим акциям по захвату золотоносных приисков, обнаруженных лет десять назад в верховьях Енисея. Его не успели вовремя отстрелить соперники, а потом это стало не только невозможно, но и попросту невыгодно — гораздо эффективней в таких случаях обычный рэкет. Впрочем, насколько было известно широким слоям населения, Дейнека от рэкета сумел отбояриться, а потом серией взяток должностным лицам выбил себе место в Думе; результаты голосования в таких случаях фальсифицировались всегда и без проблем. Для контрольной комиссии, куда входили и представители Европейского совета, главное было — соблюсти видимость. Дейнеку признали «всероссийским паханом» еще до того, как он решил идти в президенты. Говорили даже, что он не хотел, но его клану — клану сибирских золотодобытчиков — власть нужна была позарез. Дейнека мотал на президентской должности уже второй срок и, будучи человеком достаточно молодым (в прошлом году полвека справлял — вся Россия гудела), намерен был остаться и на третий. Если, конечно, не отстрелят, что тоже не исключено.
— …Встретился во второй половине дня, — говорила между тем Элина Гущина, — с прибывшим в Россию с неофициальным визитом вице-президентом Соединенных Штатов Америки и Африки Юлом Грэхемом. Состоялась беседа о проблемах взаимных финансовых претензий, которые…
Лицо президента отдалилось, в воздухе кабины повис круглый стол с флажками России и СШАА, за которым сидели, развалясь, десятка два мужчин. Водитель, заинтересовавшись, тоже крутанул свое кресло и стал смотреть. О финансовых претензиях СШАА к России говорили второй год. Дело, по мнению Аркадия, было глухим. У Штатов и России сложились принципиально разные правоохранительные системы, и то, что по американским законам считалось криминалом, за который в некоторых штатах до сих пор полагалось пожизненное заключение, в России являлось поощряемым деянием — сбор налогов с помощью налетов на офисы, например. Или, как в данном случае, — захват в международных водах супертанкера с очищенной метаграндой. Один супертанкер — это деньги, равные годовому бюджету такой, скажем, страны, как Франция. Охранялись супертанкеры с помощью технологии «стелз», ни один локатор не показывал это огромное судно, и даже в видимом диапазоне — простым глазом или в бинокль — обнаружить корабль можно было лишь при очень большом везении. Или если столкнуться нос к носу, что при современных навигационных системах было попросту невозможно.
Случаются, конечно, казусы. Именно такой казус и произошел два года назад, когда в Японском море американский супер «Виндхук» был обнаружен российской канонеркой, название которой держалось в секрете. Конечно, это был секрет Полишинеля — все знали, что «Виндхук» атаковала «Власта» капитана Минина, но в официальных документах название нигде не упоминалось. Как бы то ни было, супер взяли на абордаж, хорошо не потопили в пылу сражения. Россия получила полмиллиона тонн метагранды, что позволило одним разом решить на год вперед проблемы чартерных космических компаний, обычно страдавших от недостатка топлива, а США с тех пор напрасно добивались на официальном уровне хотя бы признания совершенного русскими моряками злодеяния. Проблема была сугубо юридическая — что, собственно, считать нарушением законности? Чьей законности, позвольте спросить!
— …Договорились о дальнейших встречах, — сказала Элина.
— Хрен вам! — воскликнул таксист. — Ты посмотри, как эти американцы к нам прицепились! Законный рэкет, понимаешь…
Аркадий и не подумал спорить, тем более, что картинка сменилась, и в кабине возник длинный муровский коридор второго этажа, где Аркадию приходилось бывать, хотя и не часто. Навстречу шел начальник спецслужб генерал Дьяченко, и репортер перехватил его в тот момент, когда он уже взялся за ручку двери, которая вела в кабинет Генерального инспектора.
— В связи с последней информацией о гибели элитарного подразделения МУРа, — зачастил журналист, — не можете ли вы, господин генерал, прокомментировать ситуацию?
Ого, — подумал Аркадий, — Метальников, оказывается, уже пошел в эфир. Значит, успели решить, какую именно лапшу повесить на уши зрителю. Ясно, что истинной причины никто не скажет, и репортеру, кстати, это тоже ясно, по лицу видно, а генерал так и вовсе смотрит в камеру, будто карточный шулер, благополучно выдавший трефовую шестерку за туза пик.
— Произошел бой с неравными силами противника, — пробасил Дьяченко. — Речь идет о крупнейшей за последние годы операции по торговле наркотиками, где МУРу, как представителю центрального правительства, положена определенная доля. Налицо было явное нарушение законодательства, однако… — генерал замялся, стараясь придумать, как бы помягче сформулировать информацию о муровском провале. — Однако небольшой отряд спецназа столкнулся с силами, превосходящими его в десять и более раз. К сожалению…
В десять и более раз. Неужели генерал хочет сказать, что груз, куда бы он ни направлялся, сопровождал по меньшей мере полк? Чушь и бред. Врочем, зритель не знает, конечно, ни сколько муровцев полегло прошлой ночью, ни где это произошло. Кстати, — подумал Аркадий, — я тоже не знаю, где погиб Метальников. Не очень далеко от Москвы, это ясно, иначе Алена не приняла бы некробиота…
При мысли об Алене в груди кольнуло, Аркадий отвернулся от изображения и принялся смотреть на дорогу. Машина уже опустилась на колеса и подруливала к сорокаэтажной коробке дома, где жил Виктор.
— Держи, — сказал Аркадий и сунул водителю в ладонь кредитный талон от «Феникса» с уже проставленной суммой. Пусть, черт побери, Виктор расплачивается со своего счета, нет у Аркадия таких денег, чтобы мчаться ночью по Москве, да еще платить втрое против положенного.
Таксист что-то говорил ему вслед, но Аркадий не слышал — от стоянки к дому он мчался зигзагами, как привык на тренировках по выживанию, хотя никто по нему не стрелял, да и вообще это было глупо: если бы МУР решил поставить его как свидетеля или, тем более, подозреваемого, то Аркадий просто не долетел бы до викторова дома; вычислить, догнать и взять одинокого беглеца муровцам с их разветвленной сетью ничего не стоит. Не нужен он им пока.
