— И что вы с ними сделали? — с живым любопытством спросил Ленин.
— А что бы ты сделал с ними, Ич?
— Политических противников надо стирать в порошок!
— Что ни говори, пять ах — это пять ах, — похвалил Хуфу. — Я так и поступил. После того, как мне донесли о тысячах недовольных, которые подтачивают мою власть, подобно термитам, замыслив немыслимое, мною было велено распустить слухи в мире живых, что мумии, перемолотые в пыль, — панацея от всех болезней. Едва весть о чудо-порошке пронеслась по свету, аптекари со всего света завалили Египет заказами. Они жаждали получить прах мумий, чтобы лечить с его помощью переломы и раны, нарывы и мигрени, чуму и геморрой, и эту как ее, — Хуфу раздраженно пощелкал пальцами, припоминая название, — когда лотос не поднимается…
— Импотенцию, — подсказал Ильич название недуга, с которым был знаком не понаслышке.
— И вот, пока мои враги в загробном мире плели интриги и вынашивали замыслы, к их телам в Долине царей направились феллахи с лопатами, кирками и мотыгами. Всех неугодных мне откопали, погрузили на пароходы и увезли прочь: в Европу и Америку. Тела их истолкли и изготовили порошки, мази, бальзамы. Праха было в таком избытке, что его добавляли в корм скоту. И теперь не будет преувеличением сказать, что всех противников я либо размазал, либо съел с потрохами, либо скормил свиньям. И, знаешь, Ич, я на этом неплохо заработал.
Пошарив в нише, забитой ветхими папирусными свитками вперемешку с газетами, Хуфу достал порядком пожелтевший листок настоящей бумаги и торжествующе протянул Ильичу. Это оказался рекламный листок на немецком, датированный 1903 годом. «Хотите сохранить свое здоровье и красоту? — бегло перевел Ленин. — Нет ничего проще. Фармацевтическая компания Германии F.Merck предлагает НАСТОЯЩИЕ ЕГИПЕТСКИЕ МУМИИ по цене 17,5 МАРОК ЗА КИЛОГРАММ!!!».
Ильич припомнил цены 1903 года. Получалось действительно немало.
— За килограмм, — повторил фараон, тыча пальцем, увенчанным золотым напалечником, в цену на бумажке. — А их вывозили десятками тонн!
Ленин с трудом подавил приступ зависти. Он завидовал не сорванному фараоном кушу — отнюдь! Деньги для него всегда были не больше, чем средство для достижения цели. Но вот гениальность замысла и сухая рациональность исполнения действительно вызывали восторг. Подумать только — провести чужими руками грандиозную чистку рядов, расправиться одним махом со всей оппозицией, да еще пополнить благодаря этому госказну. У фараона определенно было чему поучитья.
— Я готов взять на себя определенные участки работы, — твердо сказал Ленин. — Но для этого, товарищ Хуфу, вам придется ввести меня в курс дела поподробней.
— Спрашивай, Ич. Я для этого и позвал тебя сюда.
— Вот, скажем, ваше влияние в мире живых… Как далеко оно распространяется и каким способом поддерживается?
Хуфу открыл зачем-то вторую коробку на повозке, затем третью — в них тоже оказались пачки с долларами, но все они почему-то не удовлетворили его. Лишь в пятой коробке он обнаружил нужное и, с хрустом содрав ленту, опоясывающую стопку, выудил небольшую купюру с надписью «one dollar».
— Глупцы думают, что достаточно иметь много денег, и ты уже силен, — сказал он, протягивая бумажку Ильичу с таким величественным видом, словно предлагал ему ни в чем себе не отказывать. — Что сила денег в самих деньгах, потому что на них можно купить все или почти все, от еды до людей. Но это глупость. Сила моей власти не просто в деньгах, а именно в этих деньгах. А сила этих денег — в их тайне. Вот скажи мне, что ты видишь на бумажке перед собой?
Ильич повертел доллар в руках, но ничего примечательного не увидел. Ну пирамида, потом что-то на латыни, но мелко — надо напрягать зрение, чтобы разглядеть.
— Что ты видишь, Ич? — повторил фараон.
Ленин, которого уже начинала бесить манера Хуфу задавать идиотские вопросы, чтобы потом на них умно отвечать, выразительно промолчал.
— Ты видишь вечную пирамиду, — с ампломбом заключил фараон. — А над ней всевидящее око Гора. Вот оно! — он ткнул пальцем в парящий над пирамидой в облаке света глаз, заключенный в треугольник.
— И что же?
— Это мой глаз, — пояснил фараон, нежно смотря на рисунок. — Через него я могу видеть все, что происходит в мире живых. Стоит смертному взять в руки такую бумажку, и мне уже известно, где он находится, чем занят и что замышляет. Чем больше таких бумажек вращается по свету, тем шире моя картина мира. Тем больше у меня информации, а информация — это власть. Поэтому я потратил много времени, чтобы человечество на подсознательном уровне привыкло, что мой глаз сопровождает его всюду, что без этого глаза ему плохо, что чем больше этих глаз у каждого, тем лучше…
— Но ведь доллар — всего лишь одна из валют капиталистов, — удивился Ленин. — Как же можно с его помощью контролировать всех живых?
— Информация — это власть, — с удовольствием повторил Хуфу, — а твоя информация, Ич, устарела. Доллар давно покинул пределы государства, в котором был рожден, и это не валюта капиталистов. Это моя валюта! С ее помощью я сегодня глазаст настолько, что на планете нет места, куда бы я не мог заглянуть. Одно время, правда, были заминки с твоей страной, наблюдать за которой не давал Железный Занавес. Но он пал — и теперь я могу видеть самые затаенные его уголки. Были трудности и с Азией, однако они тоже разрешены по воле Ра. Теперь долларов на востоке так много, что я даже подумывал сделать око Гора более привычным для азиатов — раскосым. Однако через него было плохо видно и от этой мысли пришлось отказаться.
Ильич с его богатым воображением живо представил мириады фараоновских глаз, пристально буравящих пространство, и ему стало не по себе. Возможности главы Страны Советов были не в пример скромнее. Он открыл рот, чтобы задать еще один архиважный вопрос, но не успел…
Глава 26. Государство это кто?
— Я не прошу милости, Светозарный! — лишенный своей извечной невозмутимости безбровый начальник стражи стремительно вошел в камеру и пал перед фараоном. — Вели развеять мой прах, вели стереть мое имя с гробницы, дабы душа моя была навеки предана забвению.
Однако даже в таком униженно распростертом состоянии Небмаатра ухитрялся сохранять военную выправку. Казалось, что он просто прилег показать, как правильно выполнять армейскую команду: «Упал, отжался!».
— Встань и говори кратко! — распорядился Хуфу.
— Я принес тебе ужасную весть, — поднявшись, надтреснутым голосом доложил Небмаатра. — Потайная комната, в которой веками неприкосновенными хранились сокровища Египта, ограблена. Кто-то дерзнул ворваться туда и унести ряд ценных предметов. Похититель, к счастью, был один и не смог забрать много. Он даже выкинул на ходу кое-что ценное из награбленных сокровищ. Это свинцовый посох статуи бога Нефертума и серьги из магнитного железа, принадлежащие царице Хатшепсут.
