– Постойте! – изнемогая от тяжести чемодана, крикнул Брюл. Парни обернулись и, увидев догоняющий их милицейский полушубок, быстро пошли в разные стороны.
– Да подождите же, я только хотел спросить… – но те лишь ускорили шаг.
Минут через десять рядом с Брюлом остановилась машина. Брюл посмотрел на номер.
– Наконец-то! – радостно вздохнул он. Из машины вышел широкоплечий высокий бородатый шофёр в тёмных очках.
– Брюл? – хрипло спросил он и, получив утвердительный ответ, взял чемодан полковника.
Брюл с наслаждением откинулся на спинку заднего сидения и закрыл глаза.
Ехали долго. Постепенно начало смеркаться. Утомлённый за день, Брюл клевал носом. Если бы не чувство голода, которое мешало заснуть, он вздремнул бы, убаюканный мерным движением автомобиля.
– Что, – спросил он шофёра, пытаясь завязать разговор, – редакция так поздно ещё работает?
– Угу! – кратко ответил тот.
– Мне бы в гостиницу. Как из редакции туда проехать?
– А гостиница там же, – хрипло ответил шофёр.
– Вот как? Замечательно! А ресторан там есть?
– Что? Проголодались? – почему-то развеселился шофёр.
– Признаться, очень. Не успел поесть перед отлётом.
– А там вам обед приготовлен… в редакции.
– Вы серьёзно? – смутился Брюл. – Это для меня большая честь. Чем обязан?
– Ждали вас очень. Редактор особенно. Стихи ваши уж очень ему понравились. Много вы привезли?
– Все!
– Вот это правильно сделали. Редактор даже беспокоился. Вдруг, говорит, не все привезёт. Самые лучшие оставит…
– Все! Все привёз!
Шофёр не ответил. Он круто свернул в переулок и въехал под арку по двор трехэтажного серого здания.
– Приехали! – сообщил он, останавливая машину.
– Так это редакция? – удивлённо спросил Брюл, рассматривая невзрачное здание.
– Редакция сейчас на капитальном ремонте, и нас раскидали по разным зданиям. Здесь отдел поэзии.
– Пожалуйста, сюда, – предупредительно отступил в сторону шофёр, пропуская Брюла в узкую дверь. – Парадное уже закрыто, – пояснил он, – редактор специально задержался, чтобы увидеться с вами.
Вниз шли крутые ступеньки. Шофёр зажёг фонарик, подсвечивая сзади под ноги осторожно спускающемуся по обледенелым ступенькам полковнику.
– Осторожно, не поскользнитесь, – беспокоился шофёр, поддерживая его сзади под локоть.
Вошли в длинный, тускло освещённый коридор. Шофёр задержался, запирая на засов входную дверь.
– Куда теперь? – спросил Брюл.
– Сюда, пожалуйста, – шофёр открыл одну из дверей. В комнате было темно.
– Сейчас зажгу свет. – Он посветил фонариком и, найдя выключатель, щёлкнул им. Вверху зажглась тусклая лампочка. Брюл недоуменно осмотрелся. Он находился в маленькой комнате, довольно грязной, без окон и без малейших признаков того, что её открывали в течение года, Комната была абсолютно пуста. В ней не было даже стула, чтобы присесть.
– Что это? Куда вы меня привели? – возмутился Брюл.
– Вам разве здесь не нравится? – раздался сзади насмешливый голос. Брюл обернулся. В дверях стоял высокий мужчина в элегантном темно-синем костюме, с небольшой коротко подстриженной темно-русой бородкой, слегка тронутой сединой. Сзади него выглядывал ещё один, приземистый и полноватый. На его красном полном лице блуждала довольная ухмылка. Высокий посторонился, пропуская низкорослого вперёд. Брюл заметил, что у того в руках верёвка. Короткий вошёл в комнату, деловито посмотрел на идущие под потолком толстые трубы отопления и, подпрыгнув, закинул конец верёвки за трубу, потравил верёвку, ещё раз подпрыгнул, поймал свободный конец и подтянул к себе. Брюл увидел, что второй конец верёвки представляет собою скользящую петлю.
– Очень сожалению, – глядя прямо в глаза Брюлу, произнёс высокий, – но должен вам сказать, что эта комната – последнее пристанище в вашей жизни.
– Да, Брюл, сейчас мы тебя повесим, – спокойно, как будто дело шло о чем-то обыденном, сообщил шофёр, опуская на пол чемодан полковника, который он ещё продолжал держать в руках.
– Что за дурацкие шутки? Кто вы такие? – взревел Брюл.
– Вы нас не узнаете? Конечно! Где среди тысяч узников узнать трех. Но я напомню вам: мы те, кто бежал с вашей каторги полтора года назад. Если вы ещё не вспомнили… хотя, по глазам вижу, что вспомнили… Вы мне добавили пять лет. Вспомнили?
– Аааааа! – взревел Брюл, бросаясь, нагнув по-бычьи голову, на высокого, но тут же растянулся на полу, получив удар в лоб от «шофёра».
– Какое это удовольствие – заехать в морду мусору, – отряхивал тот ушибленный кулак.
Коротышка, ибо это был он, воспользовавшись тем, что полковник на минуту потерял сознание, перевернул его на живот и быстро связал руки за спиной. Затем подтащил на середину комнаты и надел на шею петлю.
Брюл пришёл в себя.
– Пощадите! – взмолился он, – все что угодно… берите деньги… у меня есть около десяти тысяч…
– Грязная свинья, проклятый рабовладелец, ты принимаешь нас за бандитов и грабителей? Твои деньги останутся с тобой, никто к ним не притронется. Это грязные деньги, заработанные тобой издевательствами над людьми. Вспомни лучше перед смертью, скольким ты увеличил срок…
– Это незаконно, – захныкал Брюл.
– Какое нам дело до законов, если вы поставили нас вне закона? Это ты и тебе подобные делаете из людей преступников, убивая у них веру в справедливость. Вы звери и делаете из людей таких же зверей! Ты что думал? Твои издевательства и твои преступления сойдут тебе с рук? Думал, что тебя защитит закон? Если закон терпит таких ублюдков, то на черта он нужен, такой закон? Люди имеют право на самооборону и право на возмездие за издевательства и насилие. И если закон этого не делает, то это вынуждены делать сами люди. Во имя справедливости, правды и человечности. И так будет до тех пор, пока существуют два закона. Один – для таких вот, как ты и тебе подобных, а другой – для всех остальных. Такой закон, Брюл, хуже всякого беззакония. Тяните! – распорядился он. Дон и Коротышка, ухватив свободный конец верёвки, приготовились тянуть её.
– Подождите! Ради Бога! Ради детей моих, не сиротите!
– А ты думал о моих детях? О детях тех, кому ты прибавлял срок?
– Ну, ради Бога! – плакал Брюл.
– Вспомнил Бога? Все перед смертью его вспоминают, – Эл задумался. Видя его колебания, Брюл усилил свои мольбы. Эл молчал, гляди мимо Брюла на его кожаный чемодан.
– Хорошо! – прервал он излияния Брюла. – Пусть нас рассудит Бог. Ты слышал что-нибудь о Божьем суде? Давным-давно, тысячу лет назад, осуждённому на смерть предлагали испытание. Если он его проходил, его отпускали. Ты согласен на такое испытание?
