Я удивлена оттенку горечи в его тоне; его комментарий практически на грани неповиновения. Его дочь, нервная особа в розовом платье, услышав реплику отца, чувствует себя неловко и слегка ерзает на стуле. Ее лицо мне не знакомо. Возможно, она учится в другой средней школе нашего Сити.
Бросаю украдкой взгляд на Ксандера, но нас разделяет слишком много людей, и мне не удается его увидеть. Между тем другие девочки встают в свою очередь. Экран вспыхивает для каждой из них. Ни разу больше он не остается темным. Я единственная.
Перед уходом распорядительница Банкета просит Ксандера, меня и членов наших семей отойти в сторону, чтобы поговорить.
— Ваша ситуация необычна, — объявляет она, но тут же одергивает себя: — Извините. Я не то хотела сказать. Просто она редко встречается. — Она улыбается нам обоим. — Поскольку вы уже знакомы друг с другом, процедура сближения для вас будет проходить по-другому. Начальная информация друг о друге вам уже известна. — Она указывает жестом на наши серебряные коробочки. — В ваших микрокартах заключены некоторые сведения, которые помогут вам найти правильный путь для дальнейшего сближения. Вам следует ознакомиться с этими сведениями при первой же возможности.
— Мы прочтем их сегодня же вечером, — искренне обещает Ксандер.
Стараюсь не усмехнуться, потому что его тон в точности такой, каким обещают учителю непременно выполнить учебное задание. Он прочтет новые указания и запомнит их, как прочел и запомнил все официальные наставления по Обручению. Я краснею от смущения, потому что параграф из этих наставлений проносится в моем сознании.
Если вы решили быть Обрученным, ваш Брачный контракт должен быть заключен по достижении вами обоими двадцати одного года. Изучение вопроса показывает, что способность к воспроизведению потомства у мужчин и женщин достигает максимума к двадцати четырем годам. Система подбора пар разработана с целью помочь выбранным парам приступить к деторождению как раз в этом возрасте, что должно обеспечить наибольшую вероятность получения здорового потомства.
Мы — я и Ксандер — собираемся в свое время заключить Брачный контракт. У нас будут общие дети.
Мне не придется провести несколько ближайших лет, изучая свою пару, потому что я знаю его почти так же хорошо, как саму себя.
Неуловимое чувство потери, которое я ощущаю в глубине души, поражает меня. Мои ровесники проведут несколько последующих дней, пристально, до потери сознания, вглядываясь в фотографии своих пар, хвастаясь ими во время школьных обедов, снова и снова собирая о них крупицы информации. Предвкушая первую встречу, затем вторую и так далее. Эти ощущения тайны и новизны не для нас с Ксандером. Я не буду гадать, какой он, или грезить о нашей первой встрече.
Но затем Ксандер смотрит на меня и спрашивает:
— О чем ты думаешь?
И я отвечаю:
— О том, что нам очень повезло.
И это так и есть. Ведь впереди все еще так много открытий. До сих пор я знала Ксандера только как друга. Теперь он — моя пара.
Распорядительница мягко поправляет меня:
— Не говори «повезло», Кассия. В Обществе нет места везению.
Я киваю. Ну, конечно же. Мне следовало хорошенько подумать, прежде чем употребить этот архаичный, неточный термин. Теперь есть только вероятность. Вероятно какое-то событие или маловероятно.
Распорядительница заговаривает снова:
— Это был трудный для вас вечер, и уже поздно. Вы можете прочесть указания в другой день. У вас впереди много времени.
Она права. Что в изобилии предоставляет нам Общество, так это время. Мы живем дольше и лучше, чем любые граждане до нас во все периоды истории человечества. И в значительной мере это происходит благодаря существованию Системы подбора пар, которая обеспечивает рождение физически и эмоционально здорового потомства.
И я — часть этой системы.
Мои родители и семья Кэрроу не перестают восхищаться тем, как все замечательно получилось. Когда мы спускаемся по ступеням Сити-Холла, Ксандер наклоняется ко мне и произносит:
— Можно подумать, что они сами все это подстроили.
— Не могу в это поверить, — отвечаю я и вдруг ощущаю легкое головокружение. Не могу поверить, что это я в таком красивом зеленом платье, что у меня золото в одной руке и серебро — в другой, а рядом идет мой лучший друг. Моя пара.
— А я могу, — отвечает Ксандер, поддразнивая меня. — Сказать откровенно, я знал заранее, потому и не волновался.
Я смеюсь:
— Я тоже знала. Потому и волновалась.
Мы так сильно смеемся, что не сразу замечаем подошедший поезд. И тут возникает некоторая неловкость, потому что Ксандер протягивает руку, чтобы помочь мне войти в вагон.
— Давай руку, — говорит он серьезно. На мгновение я теряюсь: что-то новое появилось в наших прикосновениях, да и руки у меня заняты.
И тогда Ксандер подхватывает меня под руку и почти вносит в вагон.
— Спасибо, — говорю я, когда двери вагона захлопываются за нами.
— Не стоит благодарности, — отвечает он и задерживает мою руку в своей. Только маленькая серебряная коробка создает барьер между нами теперь, когда остальные барьеры сломаны. Мы не держались за руки так, как сейчас, с тех пор, как перестали быть детьми. И вот переступили некую черту, которая отделяет дружбу от чего-то большего. Будто ток проходит по всему моему телу: чувствовать прикосновение своей пары — это чудо, которого остальные обрученные на сегодняшнем банкете пока лишены.
Аэропоезд уносит нас прочь от ослепительно-белых сверкающих огней Сити-Холла навстречу неярким желтым огонькам улиц и подъездов городков. Пока мелькают в окне вагона улицы нашего Кленового городка, я снова перевожу взгляд на Ксандера. Золото огней снаружи сливается с золотом его волос. Его красивое лицо излучает уверенность и доброту. И он мне так знаком. Но если кто-то с вами рядом всегда был для вас просто другом, вам трудно привыкнуть к его новой роли в вашей жизни. Я всегда была готова к тому, что Ксандер может уйти из моей жизни, так же как я — из его. Теперь все изменилось.
Мой десятилетний брат Брэм ждет нас на крыльце нашего дома. Услышав наш рассказ о Банкете, он не может поверить новости.
— Ты обручена с Ксандером? Я знаю человека, который станет твоим мужем? Как это странно!
— Сам ты странный! — дразню я его и хочу поймать, но он уворачивается.
— Кто знает? А может, твоя пара тоже живет на нашей улице? А может, это...
Брэм закрывает уши руками:
— Не говори, пожалуйста, не говори!
— Серена, — говорю я, а он отворачивается, только бы не слышать этого имени. Серена живет в соседнем доме. Брэм и она постоянно изводят друг друга.
