Подполковник оценил и вторую шутку. Превышение должностных полномочий офицерами базы ради провода проституток — дело известное, почти норма. Но вот только он, Джо Юнг, так не шалил никогда. Дома, в Бостоне, его ждала жена и двое детей. Однако… страна узких щелок. Разве он хуже остальных офицеров?
Неопределенно пожав плечами, подполковник расплескал текилу по рюмкам. По-прежнему хмуро обронил:
— А повод? Она ведь не шлюха, а танцовщица.
— Думаешь, есть разница?
— А думаешь, нет?
— Она русская, если ты заметил.
— С чего бы?
— Белая.
— Австралийки тоже белые.
— Да не гони. Если ты видишь в Корее белую танцовщицу, официантку или проститутку — она на девяносто девять процентов русская. В крайнем случае — украинка. На оставшийся один процент.
— Значит, без повода прилетит?
— Могу соврать, что у меня день рождения, — нашелся капитан. — А что? Бывают же у отмороженных янки дни рождения, как у приличных корейских толстосумов. Хотя бы пару раз в году.
Третья шутка не вызвала улыбки у Юнга. Юмор Сойера, признаться, его больше раздражал, чем смешил. «Бэнни Хилл доморощенный, разорви ему глотку», — с отвращением подумал он.
— Ладно, доставку организую, — прикинув, согласился подполковник. Насыпал на руку соль, лизнул и опрокинул в себя стопку текилы. Снова зажевал лайм.
— Тогда выпьем за старый добрый трах, Джо. Буду рад за тебя, приятель! — кивнул капитан и тоже опрокинул стопку. — И с тебя двести баксов.
— За старый добрый, — кивнул подполковник. — Двести баксов будут.
Верность жене, если честно, Джо Юнг соблюдал не из пуританства. Просто местные проститутки ему претили. Однако секс с танцовщицей, тем более, белой танцовщицей, казался делом куда более достойным.
— Кстати, — наставническим тоном возвестил Том, — если хочешь подкатывать к местным дамам, тебе нужно учить язык, хотя бы немного.
— С чего это вдруг? — Подполковник зло посмотрел на собеседника. — Пусть учат английский, зачем мне их дикарский зубрить? Киплинг писал: бремя белого человека…
— Ах, да брось! — перебил Том Сойер. — Зачем нам Киплинг, он же не пьет! А корейский язык не сложный на самом деле. Вот прикинь. Знаешь, как по-корейски слово «жираф», например?
— Ну и как?
— Жирафа! — радостно возвестил Томми. — А знаешь, как «банан»?
— Ну, не знаю.
— «Банана!» — возвестил Томми еще веселей. — А знаешь, как «бандана»?
— Что, «бандана»?
— Бог мой, заговорил!
Подполковник Джо недоверчиво покачал головой.
— Глупость какая-то, — прокомментировал он. — Это всего лишь пара аналогий.
— Да местный язык у тебя в подсознании! — возразил Том Сойер, обнимая и тряся подполковника за плечи. — Корейцы, они как дети. На местный язык наслоилось множество слов, в основном русских и американских. Ну, во время холодной войны. И вообще оба государства на нас очень похожи. На русских и янки, я имею в виду. Северяне — типичные русские эпохи Сталина. Южане — копия нас. На севере — военный коммунизм, лагеря, гигантская армия, вооруженная дешевыми пукалками, тяжелая промышленность и прочие прелести вооруженного лагеря, так сказать, страны-крепости. На юге наоборот — царство кока-колы и идиотов-потребителей. Корейцы меньше похожи друг на друга, чем на нас, американцев и русских, поверь! Вот прикинь: северяне жрут водку и сало как потерпевшие. Русская водка у них даже в традиционных похоронных обрядах стала использоваться, они чествуют предков русской водкой, а не фруктовым вином, как было в средневековье. А южане? Глушат дорогой вискарь и фабричное пиво! Я не говорю уже о религии. Огромная часть южан протестанты, прикинь? В какой еще восточной стране ты видел подобный идиотизм?
— То есть корейцы, — это ухудшенная версия русских и американцев? На юге — одни, на севере — другие. Ты это хочешь сказать? — прямо спросил подполковник.
— Я хочу всего лишь провести несколько параллелей!
— Да ты нажрался, как суслик!
Том Сойер икнул.
— К твоему сведению, суслики не пьют, — с серьезной миной возразил он.
— Только в случае, если не говорят о политике, приятель, — ответил подполковник и в ответ похлопал Сойера по плечу.
После третьего «дринка» процесс осмысления происходящего пошел быстрее. Корейский язык и суслики подполковника интересовали мало, но красавица, танцевавшая возле шеста, зацепила не на шутку. С каждой новой выпитой стопкой идея Тома Сойера насчет приглашения ее в лагерь казалась подполковнику все более и более удачной. «Вот только почему день рождения должен быть у капитана? — подумал он, устало откидываясь на спинку своего кресла. — По идее самое сладкое должно доставаться имениннику. Если главный подарок на торжество — она, Том Сойер должен подвинуться в качестве юбиляра».
Но это были уже детали, их можно было уточнить в процессе. Подполковник хмыкнул и впервые без напоминания беззаботно улыбнулся, глядя как Мэри, помахав пальчиками, исчезает за занавесом под пьяный свист и аплодисменты. Фантастически привлекательная девчонка, черт возьми!
Джо Юнгу казалось, что весь этот вечер мисс Мэри улыбалась только ему.
Сеул. 11 октября 2046 года.
63-й день после пробуждения
Чувства почти покинули мисс Мэри, когда Бугай, наконец, остановился. Они оказались возле огромного двухэтажного здания из выцветшего оранжевого кирпича, с маленькими окошками, затянутыми пленкой и грязным тряпьем. Здание было покрыто двускатной крышей, казалось очень длинным и походило на старый барак. Вдоль фасада лежали ржавые рельсы, выше которых вдоль всего здания тянулся разбитый бетонный пандус. Сквозь зияющие дыры разбитых окон было видно, что внутри здания отсутствует перекрытие между этажами.
Мисс Мэри тяжело вздохнула.
Перед ней высился склад с протянутой к нему железнодорожной веткой.
Склад? Поморщившись от самых страшных переживаний, мисс Мэри невольно втянула голову в плечи. Ее вели в Сеул на продажу. Подобные ей «покупки», вполне могли содержаться здесь.
К вящему ужасу девушки уродливое здание действительно оказалось обитаемым.
С торца, возле ржавых и покореженных металлических ворот, стоял агрегат, похожий на рефрижераторный контейнер. Судя по монотонному гудению, рефрижератор находился в рабочем состоянии. Это было почти невозможно, учитывая общий уровень запустения, однако противный гул слышался далеко и отчетливо.
Подойдя ближе, мисс Мэри увидела вывеску над воротами: изображение большого алого топора, заботливо выведенное на грязной кирпичной стене чем-то темным. Мисс Мэри сглотнула. Кажется, это была кровь.
