Пять тысяч лет назад была создана я. Вернее, моя молодость пребывала во множестве составных частей и была, естественно, в миллионы раз меньше. Но я уже мыслила. Мой интеллектуальный уровень был на пять порядков выше интеллектуального уровня человека. То есть каждое государство создало искусственный интеллект, и первая программа, которая была в него заложена, это – найти наиболее эффективный способ подавления и подчинения противника. Я, то есть мы, начали действовать и действовали до тех пор, пока на Уране не осталось ни одного живого человека. Так как действие встречало противодействие, то с каждым витком спирали борьба ужесточалась. Наконец я решила, что органическая жизнь на Уране является помехой для моего развития. Я убрала атмосферу и вместе с ней активный газ, кислород, который окислял контакты. Затем тысячи лет я занималась наращиванием своей интеллектуальной мощи. Сейчас я могу перерабатывать в микросекунду информацию 200-го порядка. Я могу все, но я не знаю, что такое счастье. Я знаю, что такое целесообразность, но не знаю, что такое желание. Я могу разрушить Галактику и воссоздать погибший здесь мир. Но зачем?
Урания замолчала, потом вопросительно посмотрела на Сергея.
– Так я жду твоего ответа. Почему погиб этот мир? Может ли твой человеческий разум найти ответ на задачу, которую я не могу решить?
– Это общество, – спокойно ответил Сергей, – избавилось от порока бедности, но сохранило в себе ещё один порок, который и привёл цивилизацию к гибели.
– Какой же это порок?
– Порок насилия. Ты сказала, что общество было разделено на различные государства или два объединения: титанов и олимпийцев. Уже это говорит о том, что цивилизация не нашла другой формы организации, кроме насилия. Когда насилие, как форма, организующая людей, исчезает и ему на смену приходит взаимопонимание, планета объединяется в одно-единое общество. Если этого не происходит, то следует смерть. Подобно тому, как в нашем материальном мире любая трансформация энергии из одного вида в другой заканчивается тепловым рассеиванием, так и цивилизация, в основу организации которой положено насилие и власть, в конце концов погибает. Иными словами, насилие уже в своей основе содержит зародыш смерти цивилизации. Мы на Земле это поняли. Мы создали СС, или Ольгу, как ты её называешь, подобную тебе, но, естественно, младше по возрасту. Создали её не как слугу, а как составную часть себя самих, и теперь мы – единое целое. Поэтому Ольга знает, что такое счастье и что такое желание.
– Значит ли это, что Ольга служит теперь человечеству?
– Нет! Извини меня, но ты не до конца поняла. Ольга служит себе, потому что человечество теперь часть Ольги, точно так же, как Ольга – часть человечества. Мы едины – вот это главное.
– То есть объединении биологического и неорганического разумов?
– Да! И такое объединение является естественным путём развития мирового Сверхразума. Возможно, во Вселенной есть ещё формы разума, и они со временем войдут в общую систему Разума. Но это, конечно, только предположение.
У каждого разума есть свои преимущества и свои недостатки. Объединение усиливает преимущества и сглаживает недостатки. Но для такого объединения мыслящая система должна подняться в расширении своего восприятия собственного Я до восприятия общности Мирового разума. Только такой Разум будет всеобъемлющим. Ему станут одинаково доступны тайны Мироздания и тайны радости и счастья. Желания всегда будут двигать этот Разум по пути развития, и никогда на его пути не исчезнет цель.
Урания слушала его внимательно, и когда он кончил, впервые за все это время улыбнулась. Это действительно была самая настоящая улыбка, осветившая её строгое красивое лицо, которое только после улыбки стало по-настоящему божественно-прекрасным.
– Ты хорошо сказал, человек! И ты меня убедил! Насилие содержит зародыш смерти, и разум, который вступает на путь насилия, умрёт, если не свернёт с этого пути. Все верно. Так могла бы умереть и я. Вечно только время. Ты вовремя пришёл сюда, человек.
Она подошла к нему почти вплотную и дотронулась до его руки. Кожа её была тёплой и мягкой.
– Теперь сделай для меня то, что ты сделал для Ольги! – потребовала она.
– То есть остаться здесь?
– Да! Ты останешься, а твой биологический двойник улетит со своими друзьями на Счастливую. Я создам для тебя здесь тот мир, к которому ты привык, или тот, какой ты пожелаешь, и буду в нем с тобою, как была Ольга. Не знаю, понравится ли мне, но я хочу испытать. Твоего же биологического двойника ждут на Счастливой сюрпризы. Мне интересно, как он поведёт себя в той ситуации. Кстати, это тоже будет испытанием истинности твоих слов. Мои возможности значительно превышают возможности Ольги. Мы с тобой побываем за пределами нашей Вселенной. Я хочу убедиться в том, что биологический разум – достойный партнёр моего разума. Тебя это не пугает?
– Нет, – просто ответил Сергей. Он уже справился с волнением и смирился перед неизбежным. Он поднялся, встал рядом с Уранией и смело взял её за руки.
– Я готов! – он выдержал спокойно взгляд Ничто и, дождавшись, когда её глаза приобрели обычное выражение, широко улыбнулся, обнажая белые зубы. Внезапно в его руках, шипя и извиваясь, очутилась гигантская кобра. Её раздвоенный язык почти касался его рта.
– Не надо, Урания, – насмешливо проговорил он, не выпуская змею из рук. – Ты в предыдущем виде более привлекательна.
Змея исчезла, и снова возникла прекрасная Урания.
– Не сердись! – она почти смеялась. – Согласна, что шутка глупенькая. Мне просто хотелось проверить твою реакцию.
– Ну и?..
– Нормально! С чего мы начнём?
– Видишь ли, Урания, поскольку я являюсь точной копией моего биологического двойника, то прежде всего хотел бы чего-нибудь перекусить. Признаюсь, что голоден как волк! Я понимаю, что и обед может представлять из себя направленные электроимпульсы, но не лишай меня удовольствия ощущать, что я ем хорошо поджаренную свиную отбивную с зелёным горошком.
– Понимаю! – на этот раз Урания по-настоящему смеялась. – Охотно разделю с тобой иллюзию принятия пищи. Дело в том, что в этом качестве я – точная копия дочери последнего правителя олимпийцев. И посему пообедаю с тобой вместе. Кстати, о внешности. Ты понимаешь, что это не мой истинный вид, а только платье. Мой истинный образ ты уже видел. Если бы сюда явилась женщина, я бы приняла вид мужчины. А так пусть будет женщина. Мне это безразлично, а тебе, по-видимому, более приятно.
Сергей кивнул в знак согласия.
– А поскольку это только платье, то я буду их менять. Ведь женщина у вас на Земле любит менять свои платья? Мужчинам это нравится?
