- Все это - благодаря мозговому кожуху, - вставила Мэг. - Это он мне помог.
- Я дал тебе мозговой кожух вместо хрустального шара, вот и все, - сказал Ролло. - Просто гладкая вещица. Тебе нужно было сосредоточиться.
- Ролло, - сказала Мэг, - прости меня, пожалуйста, Ролло, это нечто большее. Я надеялась, что ты никогда не узнаешь. Только Том да я, мы оба знали, но не говорили тебе.
- Вы хотите сказать, - перебил ее В. С., - что мозг внутри этого кожуха все еще жив? То есть, когда тело робота обездвижено или разрушено, его мозг продолжает действовать?
- Но это невозможно! - вскричал Ролло. - Он не может ни видеть, ни слышать, он замкнут внутри кожуха!
- Это так, - прошептала Мэг.
- Тысячу лет, - продолжал Ролло. - Больше тысячи лет…
- Ролло, нам очень жаль, - сказал Кашинг. - Еще той ночью, давно, когда ты дал Мэг подержать кожух, помнишь? Она почувствовала, что он еще жив. Она сказала мне, и мы решили, что тебе не нужно знать об этом. Видишь ли, ничего уже нельзя сделать.
- Их же миллионы, - бормотал Ролло. - Лежат там, где упали, и никто не найдет их всех. А другие собраны в кучи… А третьими играют дети, словно игрушками…
- Я, как робот, разделяю ваше горе, - произнес В. С. - Но я согласен с джентльменом, что ничего уже сделать нельзя.
- Мы можем собрать новые тела, - сказал Ролло. - В конце концов мы же можем сделать что-нибудь, чтобы вернуть им зрение, слух… И голос.
- А кто смог бы сделать это? - с горечью спросил Кашинг. - Кузнец в деревенской кузнице? Ремесленник, делающий наконечники для стрел и копий кочевников?
- И теперь, - сказал В. С., - этот мозг, столько лет изолированный от внешнего мира, разбужен человеческим мозгом. Как вы, кажется, сказали, он откликнулся и помог.
- Я могла разглядеть только пауков да мошек, - сказала Мэг. - Но для меня они ничего не значили. Когда он помог мне, они превратились во что-то, имеющее смысл, хоть я его и не поняла.
- И все-таки мне кажется, - произнес В. С, - что моя надежда может оправдаться. Вы сумели проникнуть в банк данных, вы их почувствовали, смогли воплотить в зрительную форму.
- Не понимаю, - вставил Кашинг, - чем это может помочь. По-моему, зрительные образы просто бесполезны.
- Это было только начало! - воскликнул В. С. - Во второй, в третий или даже в сотый раз их смысл станет очевидным. Это могло бы случиться скорее, будь у нас, скажем, сотня сенситивов и у каждого - мозг робота, который усиливал бы его способности, как это произошло с Мэг.
- Все это, конечно, прекрасно, - сказал Кашинг, - но кто может поручиться, что из этого что-нибудь выйдет? Вот если бы мы смогли восстановить систему расшифровки…
- Повторю ваши слова, - вздохнул В. С. - Кто смог бы сделать это? Кузнецы да ремесленники? И даже если бы нам удалось восстановить ее, вы уверены, что мы смогли бы извлечь нужную информацию? Мне кажется, у сенситива больше шансов разобраться в том, что там спрятано…
Кашинг возразил:
- Со временем мы могли бы найти людей, способных восстановить систему расшифровки. Если бы только были чертежи и описания…
- Здесь, в Городе, - сказал В. С, - есть и то, и другое. Я копался в них когда-то, но ничего не понял. Не смог разобраться. Вы ведь умеете читать?
Кашинг кивнул.
- В университете была библиотека. Но от нее мало проку. Цензура изъяла все, что было написано за несколько столетий до Эпохи Бед.
- А нашей библиотеки не коснулась цензура, - сказал В. С. - И в ней могут быть материалы, необходимые для обучения людей, которые, как вы сказали, способны восстановить систему.
Тут заговорил Эзра: - Я пытался следить за вашей беседой, но не уверен, что все понял. Мне ясно только, что есть два пути: либо восстановить систему, либо использовать помощь сенситивов. Вот я сам сенситив, и моя внучка тоже, но, боюсь, никто из нас не смог бы ничем помочь. Очевидно, все сенситивы узко специализированы. Илейн беседует с космосом так же, как я с растениями. Боюсь, что мы не найдем подходящего сенситива. Они все такие разные.
- Это так, - заметил Кашинг. - В «Истории» Уилсона есть глава, в которой говорится о расцвете паранормальных способностей после Крушения. Он чувствовал, что технология будет подавлять развитие таких способностей. И когда давление технологии исчезает, должно появляться много сенситивов.
- Может, оно и так, - упорствовал Эзра, - да только я думаю, что среди них вы все же найдете очень немногих, способных сделать то, что Мэг.
- Вы забываете об одном, - сказала Мэг. - Все дело в мозге робота. Я не думаю, что он усилил мои способности. Я подозреваю, что я только и сделала, что направила его в банки памяти, дав ему узнать о них. Он заглянул туда и передал мне то, что увидел.
- Как это ни печально, - сказал Ролло, - но мне кажется, что Мэг права. Помочь могут не столько люди-сенситивы, сколько роботы. Их мозги были заперты в кожухах столько столетий. Они же продолжали функционировать в полном одиночестве. Единственное, чем они могли заниматься без связи с внешним миром, - саморазмышлениями. С тех пор как их создали мыслящими, они все думают и думают. Они ставили перед собой задачи и пытались их решить. Все эти годы они развивали свою собственную логику. Они повышали свой интеллект, заостряли ум…
- Я с тобой согласен, - сказал Эзра. - Это мне понятно. Нам нужны такие сенситивы, которые смогли бы работать с мозгом, то есть быть его переводчиком.
- Отлично, - сказал Кашинг. - Итак, нам нужны мозговые кожухи и сенситивы. Но все равно, мне кажется, что мы должны искать людей, способных разобраться в системе расшифровки. Так вы говорите, здесь есть библиотека?
- Весьма обширная научно-техническая библиотека, - подтвердил В. С. - Но для того чтобы ею воспользоваться, нужны люди, умеющие читать.
- А в университете сотни людей, которые умеют читать! - воскликнул Кашинг.
- Значит, нам нужно решать проблему на двух уровнях? - спросил В. С.
- Да, - ответил Кашинг.
- Мне тоже так кажется, - вставил Эзра.
- Если нам повезет, - сказал Кашинг, - то, как вы думаете, чего мы добьемся? Новой основы для новой человеческой цивилизации? Чего-то, что вытащит нас из варварства и поставит на старый путь технологии? Ведь если вдруг затея с сенситивами и роботами провалится и нам придется восстанавливать систему расшифровки, без помощи технологии нам не обойтись.
- Никто не может с уверенностью сказать, что именно мы найдем, - ответил В. С. - Надо попытаться. Мы не можем стоять на месте.
- Но у вас должны быть какие-то идеи, - настаивал Кашинг. - Не может быть, чтобы вы не поговорили хотя бы с несколькими зондами, прежде чем поместить информацию в банки.
