— Уф! — облегченно выдохнула Элеа, заглядывая на кухню. В одной руке она держала тапочки, а в другой полотенце и футболку, — Я успела! Классно! Без меня не начинайте, ОК? Мне еще надо на горшок и помыться.
С этими словами она скрылась в ванной.
— Интересно, кто из двоих сочинял репортаж? – негромко спросила Жанна.
— Думаю, все–таки Хелги, — предположил Фрэдди, — Ни одного слэнгового словечка. Меганезийцы так не пишут.
— Меганезийцы так не пишут для своей аудитории. А для европейской — могут. Я вот думаю, что это творчество Элеа. Слишком смело и нагло для европейки… Сейчас я попробую найти отклики, — Жанна взяла пульт и принялась переключать каналы.
— Что ты ищешь? – спросил он.
— Что–нибудь адекватное… Черт, сплошные «ультра»… Куда делись все нормальные люди?… Ага, вот это нормальный австралиец с ABC, сейчас послушаем…
…
*********************************
ABC: Европейско–британские корни австралийской культуры.
*********************************
… Скандальному поводу. Я бы с большим удовольствием поговорил о роли Европы в современном мире без этого неприятного фона. Глупо было бы отрицать европейско–британские корни австралийской культуры, или новозеландской культуры, хотя сами новозеландцы уже называют себя kiwi, а свою страну – Aotearoa. Даже меганезийская культура, при всех ее особенностях, тоже содержит больше европейских черт, нежели океанийских. К сожалению, под европейскими корнями часто понимается не права и свободы личности, искусство, наука и образование, а претензии европейских стран на политическое доминирование в бывших колониях. Этот евро–снобизм, причинивший столько вреда отношениям между нашими регионами, исходит не от ученых и не от конструктивных социальных деятелей, а от пустых людей, которые, занимают больше всего место в европейских mass–media и в европейской политике. В результате Европа ассоциируется у тех же меганезийцев не с университетами и научными школами, а с политическими снобами, рассуждающими о неком моральном долге всего мира перед Европой. Меганезийцы, которые освободились от статуса колонии недавно и жестким путем, отвечают на это, разумеется, агрессивно. В обсуждаемом репортаже — я имею в виду, репортаж нидерландки Хелги Сонстром с Арораэ – отчетливо прослеживается меганезийское влияние. Образ Европы, как «чуланчика» с награбленными в колониях ценностями – это типично–меганезийский концепт. И пусть вас не удивляет, что этот концепт озвучен репортером–европейкой. Меганезийское дружелюбие к обыкновенным европейцам, прибывшим на атоллы без официальной миссии, нередко приводит к тому, что гости принимают точку зрения хозяев, как в репортаже мисс Сонстром…
*********************************
…
Из ванной появилась Элеа в тапочках, футболке и полотенце, обернутом вокруг бедер в стиле лава–лава. Глаза у меганезийки были заметно припухшими: результат суммарного действия виски за ужином и длительного ночного сидения за компьютером.
— Классный репорт мы залепили, ага?
— Мне понравилось, — сказала Жанна, — а кто придумал про чуланчик?
— Это Хелги так перевела. У меня было написано «пыльная крысиная норка».
— А про сильную личность a–la неназванный Гитлер? – спросил Фрэдди, раскладывая «Настоящий Канадский Завтрак» по тарелкам.
— Это чисто Хелги, для красивого эпилога… Hei foa, как все–таки приятно смотреть на ваши довольные физиономии. Вы только больше не теряйтесь, e–oe?
Фрэдди с серьезным видом кивнул и пообещал:
— Мы больше не будем.
— Между прочим, — заметила Жанна, — ты обманщик! Ты же опять не рассказал мне про биомеханический гуманизм!
— Я просто решил оставить эту историю на сегодняшний вечер.
— А–а, — Жанна кивнула, — Ну, это меняет дело…
…
92 — Бизнес–САЛЬДО седьмой координатуры.
Дата/Время: 2 марта 23 года Хартии. Утро. Место: Меганезия. Тинтунг. Лантон–Сити, Офис правительства Меганезии.
Майор Райвен Андерс щелкнул мышкой и таблица на 100–дюймовом настенном экране сменилась схемой из цветных кружочков, квадратиков и стрелочек
— Таким образом, — продолжал он, — Структуры Всемирного банка определили стоимость зулустанских предприятий, существующих исключительно на бумаге, косвенным путем, исходя из подтвержденного размера золотого запаса Национального банка Зулу. Отсюда была расчитана сумма связанного кредита – 700 миллионов долларов. Считалось, что она обеспечена залогом контрольных пакетов этих предприятий. На этот связанный кредит, страна–заемщик, как обычно бывает в подобных случаях, получала бросовое европейское оборудование с отрицательной стоимостью – что–то около минус 5 миллионов долларов.
— Что вы здесь понимаете под отрицательной стоимостью? – поинтересовался Торрес.
— Нерентабельный комплекс машин, уборка которых с территории в Европе не окупалась бы их стоимостью в качестве металлолома, т.е. их необходимо было бы утилизировать за счет дополнительных платежей владельцев.
Координатор правительства Меганезии кивнул.
— Ясно. Иначе говоря, европейцы дали зулусам ненужное барахло под залог фальшивых предприятий. Занятный способ толочь воду в ступе.
— Не спешите с выводами, Эрнандо, — с улыбкой, сказал Андерс, — зулусские финансисты оказались хитрыми бестиями. Они определили место для будущей промзоны недалеко от сравнительно спокойной границы с Везилендом, на юге страны. Поставка обеспечивалась 100–процентным аккредитивом, выставленным Всемирным банком от имени заказчика (т.е. правительства Зулустана) в пользу поставщика (германской компании – продавца всей этой рухляди) в индийском «ICI–Bank» в Мумбаи. Аккредитив должен был отойти германцам немедленно после сдачи строящегося технополиса специальной комиссии Всемирного банка, которая приняла бы объекты не глядя.
— Иначе говоря, германцам достаточно было свалить это барахло на стройплощадку в более–менее целом состоянии, и дождаться парней из всемирной комиссии, не так ли?
— Совершенно верно, — подтвердил майор, — но вот, беда: едва они сгрузили все это и собрались, для приличия, провести имитацию монтажа, как ВС Везиленда вторглись в Зулустан и обстреляла стройплощадку полуторатонными ракетами малой дальности. Понятное дело, зулусы дали немедленный отпор агрессору, но увы…
— Германские жестянки рассеялись по саванне? – предположил Торрес.
— Вы угадали, Эрнандо. Местные жители теперь собирают осколки с площади в триста гектаров и делают из них сувениры для туристов, по 2 – 3 бакса за штуку. Контракт оказался сорван по страховому случаю. Германцы отправились вытряхивать деньги со страховой компании «INFI», а аккредитив отошел заказчику — правительству Зулустана.
