— А теперь мы войдем внутрь. Напоминаю, что фотографировать здесь нельзя.
Широким ступеням Храма было безразлично, кто зарегистрировался на экскурсию.
Навстречу им вышла другая группа туристов. Зеленым пятном — семья родианцев. Дети, как и полагается детям, галдели, родители тоже выполняли свой воспитательный долг — строго посматривали на них и время от времени одергивали прыгающих со ступеньки на ступеньку троих отпрысков. Наконец, самая маленькая родианочка оступилась, упала, подняла оглушительный рев, и мать помчалась к ней, подхватила на руки и принялась одновременно успокаивать и выговаривать что-то на извечную тему, как будто разбившему коленку ребенку было дело до высшего педагогического пилотажа.
Анакин задержал взгляд на ступеньках. Вспомнил, как когда-то он сам также выбежал из главного входа, будучи уверенным, что именно здесь его никто не остановит, оступился на ступеньках, набил ссадину, подобрался, и, совсем не чувствуя боли, побежал. Затерялся в толпе туристов, потом осторожно прошмыгнул в один из аэробусов, спрятался под сиденье и вылез на какой-то остановке. А потом снова побежал, теперь уже вниз, далеко-далеко вниз…
— Так вы идете на экскурсию или нет?
Это снова была тогрутианка.
— Простите.
— Такой рассеянный, а еще офицер.
Скайуокер вымучил из себя виноватую улыбку, но в следующую секунду не удержался:
— Ну вот, я как раз и изучаю данный объект на предмет возможного штурма.
Экскурсовод покачала головой, достала из сумочки какую-то блестящую финтифлюшку, которую тут же приклеила ему на мундир и пояснила:
— Это затем, что было видно, что вы посетитель и заплатили за экскурсию.
— Чтобы меня не перепутали с рыцарями, да?
Тогрутианка не ответила.
Из главного входа они попали в огромный вестибюль, прошли по нему шагов тридцать и свернули в боковую галерею. Коричневые плащи здесь уже присутствовали в заметных количествах, равно как и белокаменные статуи тех, кто какую-нибудь пару сотен лет назад тоже был облачен в коричневый плащ. Экскурсанты с любопытством оглядывались, перешептывались, охали и ахали. Молодой наутолан тихонечко опустился на одно колено, делая вид, что поправляет ботинок, ловко выудил из кармана брюк крохотную камеру и принялся давить на кнопку. Тогрутианка это заметила, видно, парень не был первым, кто изобрел такой подход к достопримечательностям. Шикнула на него коротким «нельзя!», и наутолан послушно затолкал камеру обратно в карман. Физиономия, впрочем, у него осталась вполне довольной — с дюжину снимков он явно нащелкать успел.
Обогнав гида, Скайуокер первым вошел в библиотеку.
В лицо пахнуло тишиной. Медитативный покой струился вниз по тяжелым колоннам, наполняя собою зал и создавая ощущение Храма в Храме. Древнее, выпестованное веками безмолвие совсем не умело молчать. Ему давно наскучила роль божества и теперь безмолвию страстно хотелось беседовать, причем говорило оно сразу как минимум на тысяче забытых языков, не оставляя шансов на понимание.
Однако экскурсанты примолкли. Тогрутианка жестами указывала, куда идти и на что смотреть. Мимо группы прошествовали парочка рыцарей с падаванами. Один из падаванов, маленький черноволосый мальчишка с любопытством оглядывался на гостей. Анакин подмигнул ему, и тот в изумлении совсем затормозил, да так бы и стоял дальше, пялясь на посетителей, если бы его не окликнул один из джедаев. Тогрутианка в этот момент восхищенно зашипела:
— Это будущие рыцари! Они называются падаваны!
После этого экскурсовод отдал команду приступить к разглядыванию статуй и барельефов. Пока остальные топтались на месте и таращились на стены, Скайуокер удобно прислонился спиной к колонне, скрестил руки на груди.
Поёжился.
Специальная система спутниковых отражателей поддерживала температуру планеты на уровне стандартных двадцати — двадцати двух градусов. Естественно, метеорологический идеал, заключавшийся в отсутствии времен года как таковых, был достижим только в правительственном районе. Нижние ярусы всегда мерзли.
Уроженцы Татуина мерзли на любых ярусах.
Даже за три года Анакин не успел как следует адаптироваться к местным условиям, а потом адаптироваться было уже поздно, пришлось бежать, и на нижних уровнях его мнением о столичной погоде никто не интересовался. В Храме, впрочем, тоже. И в библиотеке, и во многих учебных помещениях было прохладно. На первой неудачной медитации Анакин попросту замерз, и на следующее занятие он, недолго думая, притащил с собой одеяло, которое как плащ набросил на плечи. Подколы однокурсников он пропустил мимо ушей, на вопрос инструктора «что это такое» бойко ответил «это одеяло», закрыл глаза и продолжил медитировать. Увы, инструктор приказал отнести то, что не являлось учебным материалом, обратно в комнату, и на следующий день по Храму поползли слухи о теплолюбивом новичке. Это уже намного позже, освоившись в Храме, на одном из верхних этажей Анакин обнаружил подсобное помещение, где располагался один из узлов отопительной системы. Он просто обожал это место. Там было тепло, там было маленькое окно с роскошным видом на небо и низкоэтажный район столицы, и там можно было быть одному, а за первый год в Храме, когда он по-настоящему старательно учился и изо всех сил пытался произвести впечатление на инструкторов и учителя, Анакин порядочно устал ото всех. Вместо того чтобы делать домашние задания в отведенной им с учителем комнате, он то и дело где-то пропадал. К сожалению, долго прятаться там не удалось, любимый учитель далеко не был таким дураком, каким поначалу казался, и легко его выследил. Вскоре оказалось, что кроме теплоузлов и учебных помещений в Храме есть места, где намного холоднее. В некоторых из них приходилось бывать довольно часто. В первый раз его отправили в маленький библиотечный зал дня на три, медитировать на тему терпения после первой драки с однокурсниками, во второй раз причиной послужила совсем, по мнению Анакина, нестрашная выходка с дроидами, в третий раз — кажется, тоже за драку…
Зато какая полезная закалка организма!
— Здесь же нельзя прислоняться!
Скайуокер, вырвавшись из воспоминаний, оглядел колонну и с невинным выражением лица спросил:
— Думаете, рухнет?
Тогрутианка, видимо, откровенно устала от него, поэтому просто отвернулась и вывела группу тем же маршрутом через главный вход на площадь.
Анакин бросил последний взгляд вглубь одной из анфилад и почувствовал досаду за потраченные кредиты. Тогрутианку он, тем не менее, поблагодарил, а сам быстро спустился по ступенькам на площадь. Остановился.