Раздались звуки приближающихся шагов. Я посмотрела сквозь кусты и увидела дядю Алекса в сопровождении Мадары и другого Эхо, который его охранял, — высокого, мускулистого Эхо с дредами. Они шли ко мне через лужайку. Они окажутся рядом уже через двадцать секунд.
Я стала лихорадочно расстегивать на Дэниеле одежду и вскоре нашла отметку на его плече. Фрагмент текста, аккуратные жирные буквы, складывающиеся в слова, но такие мелкие, что их с трудом можно было прочитать:
Разработан Розеллой Маркес (B-4-Gh-44597026-D) для корпорации «Касл»
— Активировать информационные линзы, — сказала я. И через секунду передо мной парила знакомая зеленая точка — знак того, что линзы включены.
— Камера, — скомандовала я. — Сделать снимок.
Я моргнула. Теперь у меня была копия идентификационного номера Розеллы Маркес. Как оказалось, я успела как раз вовремя.
— Ох, Одри. Слава богу, — взволнованный дядя Алекс уже стоял передо мной. — Он не успел причинить тебе вреда!
— Не думаю, что он собирался…
Но дядя меня не слушал.
— Честер, — приказал он огромному Эхо с дредами. — Отнеси это в дом.
Это. Почему мне было больно слышать, что он так говорил о Дэниеле? Эхо не заслуживают сочувствия. Это просто машины.
Но когда Честер сгреб его с земли и понес в дом, мне стало не по себе.
— Что вы собираетесь с ним сделать? Он умрет?
Похоже, дядю Алекса мой вопрос озадачил. Может быть, не сами слова, а интонация.
— Одри, — сказал он мягко. — Это моя вина. Запомни, Эхо никогда не выигрывают в шахматы, если им это запрещают.
Дядин голос был спокойным, но в его взгляде появилось что-то новое — он стал холодным и жестким.
— Мы сделаем так, что он никогда больше не подвергнет твою жизнь опасности.
— Он не угрожал мне. Он… он спас мне жизнь.
Дядя Алекс вплотную подошел ко мне.
— Что он тебе сказал?
— Ничего.
Наверное, Мадара анализировала мой голос, потому что она тут же сказала:
— Это ложь, хозяин.
Дядя Алекс посмотрел на Мадару с чувством, которое ему не удалось от меня скрыть. Было заметно, что она его любимица. Но он все же ответил:
— Тихо, Мадара. Она молода, и она человек. Ей можно лгать. Тем более, этого следовало ожидать.
— Он кое-что сказал мне, но это была какая-то ерунда, — объяснила я. — Вот что я имела в виду.
Дядя Алекс коротко кивнул:
— Кое-что?
Собаки неслышно прошли по траве и скрылись в своих подземных норах. Люки, покрытые дерном, закрылись, и лужайка вновь обрела прежний вид. Я посмотрела в сторону дома.
— Сейчас ты в шоке. Мы все в шоке, после того, что произошло. Манифестанты пытались меня убить. Это просто животные. Монстры. И трусы — они боятся показать свои лица. Яго они тоже хотели убить, но с ним все в порядке. Он самостоятельно расправился со многими из них. Он меткий стрелок. И что на это скажут те, кто осуждает компьютерные игры со стрельбой? Вероятно, что именно благодаря им он остался в живых! — дядя Алекс коротко засмеялся, но осекся. — Кандриссе повезло меньше.
— Что произошло?
— Ее ранили, попали в руку. Но это не смертельно, она в операционной.
— В больнице?
— Нет, в подвале есть медицинский кабинет. Эхо оперируют ее прямо сейчас.
— Мне очень жаль.
— Кругом одни разрушения. Я потерял кучу денег, если считать только произведения искусства, которые они уничтожили. Пикассо! Они искромсали картины Пикассо! Часы и мебель восстановятся, а вот картины — нет. И все из-за этих террористов! А их подстрекают те, кто выступает против технического прогресса!
— Такие, как мой папа?
Дядя вздохнул и некоторое время просто смотрел на меня. Видимо, решал, стоит ли ему быть вежливым. Но в конце концов он все-таки сказал:
— Да, именно такой. Послушай, я знаю, что ты думаешь, что я ненавидел твоего отца. Но это не так. Он был упрямым человеком. Однажды я предложил ему деньги. Огромные деньги. Он отказался. Изначально он не был радикалом, он им стал. Чем большего успеха добивался я, тем больше у него появлялось принципов. Классический пример соперничества между братьями — ни больше ни меньше! А теперь пойдем, я не могу стоять тут весь день. Мне нужно поговорить с полицией и определить размер ущерба.
По пути к дому я раздумывала, уж не в дяде ли заключалась та самая причина, из-за которой, по словам Дэниела, мне нужно выбираться отсюда.
Мы вернулись в дом. Дядя Алекс велел мне оставаться в своей комнате, пока все не будет улажено. Кажется, еще и потому, что я задавала слишком много вопросов, а ему это явно не нравилось. Или чтобы я не увидела, что они сделают с Дэниелом.
Я сидела у себя и смотрела в окно. На перекрещивающиеся треки, по которым ехали магнитомобили. На новое здание Парламента, парившее вдалеке — прямо над старым, которое затопили много лет назад, хотя Биг-Бен почти не пострадал. В этом здании работала, как говорил папа, «пародия на правительство». Ведь большинство политиков тоже получали деньги от одной из крупных технологических корпораций, и, конечно, от «Касл» — значительно больше, чем от «Семпуры». Глядя на огромную вращающуюся сферу с изображением голубых бащен, я легко могла поверить, что дяде Алексу принадлежит весь город. Да он тут настоящий король… И гораздо богаче и могущественней, чем Генрих IX.
Король Касла. [18]
Но даже если он и король, народ его все равно не любит. И очень многие были бы рады увидеть его мертвым. Так что находиться здесь было небезопасно. Сегодняшние события это подтвердили. До протестующих, или «террористов», как называл их дядя Алекс, мне не было дела. Никакого. Проблема в дяде Алексе. Он был ко мне добр — это Кандрисса верно подметила. И я отчаянно пыталась убедить себя, что мои растущие сомнения ничем не обоснованы. В программе Дэниела произошел сбой. Как я могла воспринимать всерьез то, что он говорил?
— С Дэниелом все в порядке? — спросила я, когда дядя Алекс пришел ко мне с чашкой красного чая.
— Одри, я тебя не понимаю. Я-то думал, ты ненавидишь Эхо.
— Да-да… Я просто хотела знать, что с ним будет. Мне бы хотелось еще раз с ним поговорить.
Дядя Алекс сел на стул и, откинувшись на спинку, вздохнул. У меня было похожее чувство, когда я проходила собеседование в Оксфорде. Такое ощущение, будто тебя придирчиво оценивают.
— Боюсь, ничего не выйдет.
— Почему? Что вы собираетесь с ним сделать?
