— Выходит, ты — сын Редрика? — я не поверил своим длинным ушам.
— Да, именно так, — печально произнес Лаор.
Дело, по его словам, обстояло следующим образом. Молодой Редрик как-то приметил не базарной площади девушку необыкновенной красоты, сильно отличавшуюся от крестьянок (Сарри, чтобы прокормиться, торговала овощами). Князь приказал доставить ее в свои покои, а потом овладел ею… Он хотел сделать Сарри любовницей (как многих девушек раньше), но когда понял, что она эльфийка, пришел в ярость и приказал выгнать. И запретил под страхом смерти пускать ее в крепость.
Сарри долго скиталась по окрестным деревням, работала служанкой, батрачкой, а потом родила прелестного мальчика. Имя отца ребенка она никому не открыла — боялась за свою жизнь и за жизнь младенца. Князь, узнав, что у него появился незаконнорожденный сын, к тому же ублюдок, наверняка приказал бы убить его. Вскоре после родов Сарри почувствовала, что умирает, и пошла в лес, чтобы отдать младенца деду.
— Премудрый Сарель, скрепя сердце, принял меня в свой дом, — вздохнул Лаор. — Он, разумеется, никому не рассказал, что я сын его непутевой дочери, к тому же полукровка. Сарель объявил, что якобы нашел младенца-эльфа в лесу и решил воспитать его — в память о своей младшей дочери. Отважный Келер пообещал молчать, и сдержал свое слово, а вскоре погиб в одном из сражений. Так моя тайна осталась для всех тайной. В клане полагали, что я сирота, что, в принципе, было почти правдой. Премудрый Сарель принялся воспитывать меня, стал заботливым опекуном и наставником, но никогда не забывал, что я — ублюдок. Для всех я был его любимым учеником, но для него самого — постоянным укором и напоминанием о позоре младшей дочери. Поэтому, как только я подрос, он отдал меня на военное обучение в соседний клан — подальше от дома. Да, на глазах у всех он всегда был приветлив со мной, хвалил за успехи в военном деле и даже называл храбрым воином, но в его взгляде я всегда читал презрение и ненависть к ублюдку, опозорившему его дочь. Каково мне было жить с этим, а?
— Сарель, получается, открыл тебе тайну — кто является твоим отцом?
— Да, сразу после того, как я вернулся после обучения домой.
— Жестоко…
— Да уж. Но в этом — весь наш премудрый первосвященник: ничто не должно оставаться тайной перед лицом истины. Хотя сам он так и не решился открыть клану секрет моего рождения…
— Значит, Нолли — твоя двоюродная сестра?
— Можно сказать и так, хотя сама она об этом не знает, — усмехнулся Лаор. — Я тебя очень прошу, Альмир: если выживешь, не говори ей, не хочу, чтобы мой позор пал на нее. Пусть тайна моего рождения умрет вместе со мной.
— Хорошо, — пообещал я, — но твой рассказ никак не объясняет, почему ты все же решил пойти со мной.
— Разве непонятно? — улыбнулся Лаор. — Чтобы отомстить тому, кто является первопричиной всех моих бед. Может, мне повезет, и я успею вонзить в князя Редрика свой меч до того, как он испустит дух. Я мечтаю посмотреть ему в глаза перед смертью и спросить: „Ты помнишь девушку-эльфийку, над которой надругался, а потом с позором выгнал из замка? Так вот, ее сын мстит тебе!“ Выжить в этом сражении я не надеюсь, но мечтаю принять смерть достойно. Я хочу, чтобы все говорили: „Храбрый Лаор умер, как подобает настоящему эльфу“. О большем не прошу.
Лаор закончил рассказ. Я молчал, переваривая услышанное. Страшная тайна и странная судьба — знать, что ты полукровка, что твоим отцом является князь, много лет носить это в себе, не смея никому рассказать. Жить без родных, близких, почти без семьи… И каждый день бояться, что твой секрет откроется и тебя с позором выгонят из клана, а, может, и убьют. Нет, подобной судьбы я не пожелал бы никому, даже злейшему врагу.
Но премудрый Сарель, вот кто удивил меня… Как может он считаться нашим первосвященником, если так относится к собственному внуку? Пусть и незаконнорожденному. Ведь Лаор не виноват, что его отец — князь Редрик. Родителей, как известно, не выбирают…
Разумеется, я, если уцелею, не стану ворошить прошлое, пусть тайна Лаора останется тайной, но отношение мое к Сарелю наверняка изменится. Я уже не буду называть его премудрым…
Я некоторое время поворочался с боку на бок, пытаясь удобнее улечься между жестких корней, потом согрелся под теплым плащом и крепко уснул».
* * *
Процесс чтения прервал телефонный звонок. Я снял трубку, на том конце провода оказался Славка. Он был взволнован и изрядно пьян.
— Слушай, мне сейчас позвонила Аллочка и объявила, что беременна…
Я помолчал, пытаясь собраться с мыслями — слишком уж неожиданным был переход от книжного вымысла к суровой реальности.
— А ты? — наконец выдал я.
— Не знаю! — тихо впал в панику Славка. — Во-первых, я не уверен — мой ли ребенок, а во-вторых — зачем мне жениться? Вроде бы и так хорошо…
Тут надо пояснить: Аллочка отличается не только редкой красотой, но и немалой любвеобильностью — мужиков меняет, как перчатки. У меня создалось впечатление, что она нас, самцов, просто коллекционирует. Причем все ее кавалеры — люди небедные, способные обеспечить весьма приличное существование. Но с одним условием — быть верной. Аллочка же переходить в статус постоянной любовницы не спешит (хотя регулярно предлагают) и всем отвечает, что за деньги не продается.
— Во-первых, я и сама неплохо зарабатываю, — поясняет Аллочка, когда ее в очередной раз начинают соблазнять богатством, — а во-вторых, быть на содержании — это так унизительно!
Зарабатывает она действительно немало — владеет несколькими цветочными киосками и вовсю торгует розами да гвоздиками. У нее давно в наличии весь комплект материальных благ — хорошая квартира, машина, даже домик рядом с городом, чтобы ездить на шашлыки и отдыхать в хорошей компании от трудов праведных. Нет лишь двух вещей — мужа и детей.
Любовников, как я уже говорил, у нее огромное количество, но переходить в статус замужней дамы Аллочка категорически не хочет. По крайней мере, так было до недавнего времени. «Обожглась в юности, — как-то в минуту откровенности пояснила мне она, — а теперь дую на воду. Трижды подумаю, прежде чем разрешить какому-нибудь мужику затащить меня в загс».
О своем горьком семейном опыте Аллочка не распространяется, но по отдельным фразам я понял, что у нее в ранней молодости случилась неземная любовь, завершившаяся маршем Мендельсона. Пылкая страсть, красивый супруг — что еще нужно молодой жене для счастья? Но вскоре внешне благополучный брак распался — муженек, как выяснилось, очень любил ходить «налево» и после свадьбы свою привычку не оставил. Аллочка героически терпела его измены, пока наконец благоверный не нашел себе новую невесту с богатым приданым и окончательно не переехал к ней. Брошенная жена от расстройства угодила в больницу, откуда вышла сильно похудевшей и уже ни во что не верившей. В том числе в любовь и верность до гроба. С тех пор Аллочка как бы мстит мужикам — заводит с ними пылкие романы, а потом безжалостно бросает.
