— Вот как! — вскипел космонавт. — Если бы я знал, что ты таким тоном будешь со мной разговаривать, я бы попросил не посылать тебя со мной.
— И я бы с тобой не поехал, если бы знал, что ты такой! — закричал с обидой в голосе Рогов. — Подумаешь, персона грата. Могу хоть завтра в Москву улететь. Надоело писать о твоей обаятельной внешности и добром голосе и видеть тебя таким.
Он яростными шагами метнулся к себе в комнату, захлопнул дверь. Кровь стучала в висках. Леня открыл кран в ванной и плеснул в лицо пригоршню воды. С досадой подумал: "Черт возьми, вот и сорвался! Разве можно терять над собой контроль в зарубежной поездке?" У него была давняя привычка — если нервничал и хотел успокоиться, делал подряд несколько быстрых движений: распрямлял руки, доставал ими носки, прибавлял к этому два-три боксерских выпада. Проделав весь этот комплекс, он почувствовал, что успокаивается, и вышел в коридор. Лестница вела вниз, в холл. Оттуда доносились два голоса: усталый, охрипший — космонавта и мягкий, как у всех южан, — журналиста.
Леня услышал, как журналист сказал:
— Большое вам спасибо. Я очень вас благодарю от имени всех наших читателей за эту подробную беседу. А теперь вам действительно пора и отдохнуть. Вы сегодня здорово устали.
— Ерунда, ничуть не устал, — возражал космонавт. — Откуда вы это взяли, дорогой? Расспрашивайте сколько хотите. Для "Рабочего дела" я времени не пожалею. Это же какая газета... Она и в подполье вашу партию объединяла, и партизан ваших на борьбу с фашистами призывала. Она — как наша "Правда". А что такое для нас "Правда", сами знаете. Она мое поколение людьми сделало и в космонавтами, в том числе. Так что не стесняйтесь, задавайте вопросы.
Сдерживая сияющую улыбку, Леня Рогов спустился неслышными шажками в холл и многозначительно переглянулся с космонавтом. Когда журналист из "Рабочего дела" уехал, космонавт подошел к Рогову, дружески ткнул его кулаком в мягкий бок:
— Ну ты... король пера. Тащи-ка пару махровых полотенец, пойдем в море окунемся. Тебе полезно нервную систему укреплять, товарищ творческий человек.
— Тебе тоже не вредно этим заняться, хотя ты и космонавт, — незлобиво огрызнулся Леня.
Сегодня Леня Рогов появился в городке космонавтов рано утром. Он успел побывать и у генерала Мочалова, и у полковника Иванникова, а потом отправился разыскивать Светлану, о которой должен был для своей газеты готовить материал. Это привело его в так называемый профилакторий — двухэтажное каменное здание, находившееся поблизости. Профилакторием его именовали потому, что здесь, на втором этаже, в отдельных комнатах, подчиняясь самому строгому режиму, жили перед каждым космическим полетом космонавты и их дублеры. В этом здании были все удобства: и душевые, и столовая, и две библиотеки: одна — с научно-технической, другая — с художественной литературой. Самым бойким местом в профилактории была биллиардная, оборудованная в холле, где на зеленом сукне постоянно разыгрывались ожесточенные баталии.
Рогов хорошо знал дорогу в профилакторий. Открыв стеклянную дверь на тяжелой бесшумной пружине, он впустил в коридор, устланный ковровыми дорожками, целое облако морозного пара. Сбив с толстых подошв снег, небрежно закинул на вешалку бобриковую шапку, повесил пальто и вошел в холл.
Был обеденный перерыв, и космонавты толпились у бильярдного стола. Леня услышал щелканье шаров и чье-то горестное восклицание: "Ну и ну!" Увлеченные созерцанием бильярдного поединка, космонавты сдержанно ответили на его приветствие. Один только Андрей Субботин подошел к нему.
— Приветствую, старик! И опять загорелый! Пока мы в космос собираемся, ты уже, наверное, к центру земли успел пропутешествовать. А репортажик соответственный появится?
Рогов не успел ответить.
— Посмотри, Леня, — тихо посоветовал ему Ножиков, — такое и нам редко приходилось видеть.
Рогов осмотрелся и сразу же установил причину, заставившую космонавтов столпиться у биллиардного стола. Прямой, как кий, Игорь Дремов, морща лоб, готовился к удару. Черные глаза его были озабочены, на лбу блестели капельки пота. Наконец Игорь облюбовал два близкорасположенных от лузы шара, ударил, но неудачно. Один из них остановился перед самой лузой.
— Женя, есть пожива! — воскликнул Олег Локтев.
Высокая худенькая девушка в синих спортивных брюках и таком же свитере с белой каймой на воротнике отделилась от стены. С кием наперевес она воинственно прошла на то место, где секунду назад высился Дремов.
— Какой там счет? — поинтересовалась она не без кокетства. — Два — два, кажется, товарищ король бильярда?
— Давай, давай, играй, — нервно ответил Дремов.
— Будет четыре — два, — пообещала девушка.
— Цыплят по осени считают.
— Мои цыплята инкубаторные. Их можно и в январе подсчитать.
Девушка склонилась над столом и каким-то необыкновенно точным движением послала шар вперед. Он медленно подкатился к другому, стоявшему у лузы, и следом за ним упал в белую сетку.
— Кажется, четыре — два.
— Кажется, четыре — два, королева подставок, — пробурчал Игорь Дремов, которому ход этой игры страшно не нравился. В сражениях на зеленом сукне Игорь обычно побеждал всех своих друзей, лишь иногда уступая Кострову да генералу Мочалову. И вдруг эта девушка, впервые на их глазах взявшаяся за кий, оказала такое сопротивление.
— Значит, королева подставок? — уточнила Женя, — Могу и без них обойтись, дорогой Игорь Борисович. Получайте шар номер пять в левую лузу.
— Свежо придание, — хохотнул Дремов.
Девушка на цыпочках обошла стол, гибко склонилась над ним и вдруг самым далеким шаром ударила в другой шар, мирно стоявший на середине. Ударила не сильно, без треска, каким обычно сопровождаются эффектные удары. Но едва только посланный ею издалека шар столкнулся с другим, все закричали "есть", до того точным был этот ее удар.
— Вот и пять — два, — спокойно отметила Женя, — возможно, гроссмейстер все же вынет мой шарик и поставит на полочку? За дамами положено ухаживать.
Дремов молча вынул шар и поставил на полочку.
— Вот это уже по-рыцарски, — игриво заметила Женя.
Дремов яростно натирал кий, не сводя черных глаз с разбежавшихся по зеленому сукну шаров. Леня Рогов стоял рядом. Он никогда не увлекался этой игрой, редко брал в руки кий и почти всегда равнодушно проигрывал. Но красивая игра всегда его притягивала. Сейчас он был уже настолько покорен этой спокойно-насмешливой блондинкой, что на первых порах не обратил внимания на другую девушку, менее привлекательную, в таком же синем спортивном костюме — униформе всех космонавтов. Рогов сразу понял, что обе они — космонавтки. Об одной из них ему предстояло готовить очерк. Лене очень захотелось, чтобы это была высокая блондинка. Он склонился к Субботину и тихо спросил:
