— Ты чего стоишь?! — спросила Степана Чукча, резко, зло спросила.
Степан нагнулся и сразу увидел то, что нужно, вывернул из земли кубический камень грубой обработки, очень тяжелый камень, похожим на брусчатку.
— Эй, вы! — закричала Чукча. — Суки поганые, вы что делаете!!!
Степан с разбегу метнул камень в переднее стекло машины. Раздался громкий хлопок, и стекло брызнуло тысячами осколков.
Чукча тоже бросилась к машине. На бегу она подобрала слетевшие с ног босоножки и ударила каблуками по капоту машины.
Из «Волги» выскочил один зомби и бросился к Степану. Следом за первым вылез второй.
«А если у них ножи?..» — холодея, подумал Степан, но сожалеть было поздно, первый упырь уже налетал. Зомби был крупный и высокий. Его просто так не собьешь с ног. Степан по-школьному нагнул голову и протаранил ею живот набегавшего зомби. Тот хрюкнул, у Степана хрустнул шейный позвонок. Зомби стал падать, но цепко удерживал Степана за пиджак. Степан вывернулся из пиджака.
И тут подскочил второй. Ударил, но в горячке промахнулся, удар пришелся по плечу. Степан сковал его руки, повис на противнике, не давая ему возможности эффективно двигаться. «Бездарно дерусь», мелькнула мысль, но что-либо кардинальное придумать не мог.
Краем глаза заметил, что Лена открыла дверцу машины и помогает вылезти девушке наружу. Значит, надо задержать упыря как можно дольше.
— Эй, вы там! — крикнула какая-то женщина с балкона ближнего дома. — я милицию вызвала!
Спасенная девушка убегала в сторону дома, криком поднимая округу. Лена поспешила на помощь Денисюку. И тут ему сзади ударили по голове. Это был первый зомби, успевший оклематься.
Степана повело, он потерял ориентацию, все поплыло перед глазами. Он упал и сразу получил удар ногой по ребрам.
На дороге остановилась какая-то машина. Кто-то сказал, э-э! вы че, совсем с ума сошли!
Чукча закричала.
* * *
Потолок был очень высоко. Значит, это казенное помещение, сделал вывод Степан. Он лежал на кровати. В комнате были еще несколько кроватей и на них лежали люди. У одного нога была в гипсе, у другого рука в лубке. Это больница, догадался Степан. Он провел рукой по щеке. Пальцы уколола жесткая — двух или трехдневная — щетина.
Слева стоял стол, стулья, дальше были высокие окна. Створки открыты, с улицы доносилось птичье щебетание. Он глубоко вздохнул теплый летний воздух, но острая боль в левом боку заставила прервать вдох и охнуть. Черт! Он рукой пощупал свое тело. Торс стискивала тугая повязка. Значит как минимум одно ребро сломано. Он потрогал голову. Забинтована. Теперь он вспомнил, что получил удар по голове, когда дрался с теми зомби.
Степана вдруг поразила мысль про зомби. Он никак не мог взять в толк, почему он назвал тех типов зомби? Насколько он помнил, читал где-то в журнале, что зомби это оживший покойник. Негры на Гаити, кажется, это практикуют. Но зомби вполне безобидны. И предназначаются для тупого послушного труда. Колдуны делают из умерших бессловесных рабов для плантаций.
Однако Степан чувствовал, что в его случае слово «зомби» скрывает гораздо более глубокий смысл. Но смысл этот, казалось только что лежавший на поверхности, стал стремительно удаляться или, скорее, погружаться в некую пучину, до которой уже не донырнуть. Да ну и бог с ними. Стоит ли вспоминать мертвецов, когда вокруг цветет жизнь. И он удачно отделался. А могли вообще ведь убить. И как так получилось? Вообще, дикая какая-то история. И где теперь та девушка? Он даже ее и не видел толком.
В палату зашла женщина в белом халате. По-видимому, дежурная сестра.
— О! больной Денисюк очнулся, — сказала она. — А к вам как раз пришли.
— Кто? — спросил больной Денисюк.
— Не знаю, деве девушки какие-то. Я их пущу в палату, только недолго.
— Я бы сам вышел в коридор.
— Вам пока ходить нельзя, завтра пойдете…
— Ну, хорошо, зовите их.
В палату зашли две девушки, как и говорила сестра. Одна была знакомая с завода — Лена Чукча, а другая… Возможно, подруга Лены?
Ну, привет, герой! — сказала разбитная Чукча, подходя к кровати.
— Привет, — ответил Степан Чукче, а девушке кивнул. — берите там стулья, возле стола…
Девушки взяли стулья, поставили возле его кровати, сели. Да! Вспомнили они и давай выкладывать всякие овощи-фрукты. О! даже апельсины!
— По блату достали, — сказала Чукча.
— Ну, зачем, отнеси лучше своему сынишке.
— Ему нельзя, у него диатез с раннего детства. А ты ешь витамины, быстрей поправишься…
— Ну как там завод?
— А че ему будет, работаем помаленьку… Да, вот познакомься, это Лира. Девушка, которую ты спас.
— Которую мы оба спасли, — поправил Степан и, назвав свое имя, протянул руку.
Девушка протянула свою и повторила имя — Лира.
— Очень приятно. Что-то мне знакомо ваше лицо и ваше имя…
Степана вновь охватило странное чувство, схожее с чувством дежа вю. И опять что-то плавающее близко к поверхности сознания, ушло в холодную глубину — не догнать, не дотянуться.
Девушка была симпатичной и сразу понравилась Степану. И по всему видно, что Степан ей тоже нравился. И не только потому, что он ее спаситель. Видок, конечно, у него был не ахти: весь в бинтах, морда неумытая. Но с другой стороны, бинты украшают мужчину.
— Ну, как ты вообще себя чувствуешь?
— Да вроде ничего.
— Нам сказали, у тебя сотрясение мозга, сломаны два ребра, не считая гематом… А тех мужиков-то повязали. Вернее, одного повязали, а другой смылся. Проезжал милицейский газик, ну, я их тормознула. Они кстати, тебя и доставили в больницу.
— Спасибо тебе, Лена, — сказал Степан. — Ты настоящий товарищ.
— Мы друзей не бросаем.
Они еще поговорили в довольно веселом ключе минут пять. Потом пришла медицинская сестра и выпроводила гостей.
— Поправляйся, — сказала Чукча.
— Поправляйтесь, — сказала Лира.
— Благодарю, — ответил Степан. — Надеюсь, мы еще увидимся.
Девушка улыбнулась.
Через пятнадцать дней Степана Денисюка выписали из больницы. Все лето он встречался с Лирой.
Осенью Степан и Лира поженились. Через год родился мальчик, которому Степан дал имя Амур. Лира сначала возражала, но уступила настойчивой просьбе мужа. А он и сам не понимал, почему мальчика надо назвать этим легкомысленным именем. Но что-то ему подсказывало, что так надо.
Когда через два года родилась девочка, Лира сказала, что девочке имя подберет сама. И хотела назвать Клавой. Но Степан категорически был против.
— Терпеть не могу этого имени, — сказал он. — Назовем ее Фреей.
— Что за имя такое? — удивилась жена.
